это что же я делаю! – и тотчас ответил себе – все равно, не умирать же с голода.
– Но мне необходимо знать, – продолжал он, – во-первых, расположение электрической сети госбанка, во-вторых…
– Отлично, – отвечал Барабан, хлопнув его по коленке, – эти сведения мы вам доставим немедля.
– Во-вторых, – продолжал Пинета, – будьте добры купить… – Он остановился на мгновенье и быстро закончил: 15 аршин лучшего гуперовского провода и катушку этого, как его… Румкопфа.
– Как фамилия?
– Рум… Румкорфа, – твердо повторил Пинета.
– И 15 аршин гуперовского провода?
– Да, и ни в коем случае не меньше 15 аршин.
– Будет сделано.
– Это покамест все, – закончил Пинета, – а потом посмотрим.
– Все! – закричал Барабан. – Отлично. Это же Запад! Инженер Пинета. Что значит специалист!
Он откупорил бутылку пива и первому налил Пинете. Потом, перевернув бутылку вверх дном, он доверху наполнил свой стакан.
– За дело! – сказал он, мигая глазами, – за дело большого масштаба!
Они чокнулись.
Но Барабан выпил не сразу. Сперва он выпятил губы и, чуть-чуть прищурившись, долго дул на пузырчатую пену, стекавшую по граненому стеклу. Потом он слегка подался вперед, поджимая живот, и с любовью посмотрел пиво на свет. Наконец, положив руку на грудь, он сразу отхлебнул из стакана.
И пиво, похожее на жидкий янтарь, отчаявшись в спасении, само полетело в рот Барабана.
Дыра от переносной печки – четырехугольный след, оставленный 18-м и 19-м годом, оказалась дверью в потустенный мир.
Едва только Барабан ушел, как Пинета приставил стол к стене, на которой сохранился этот след, взобрался на стол, уцепился за сломанный кирпич, торчавший из стены боком, и взглянул в потустенный мир.
Он увидел довольно большую комнату в два окна с закоптелым потолком и обрывками обоев на стенах. В комнате не было никакой мебели; кухонный стол стоял между окон; в углу, наискось от наблюдательного пункта Пинеты, стояла кровать.
Скосив глаза насколько было возможно, Пинета увидел на кровати женские ноги в черных чулках и черных же парусиновых туфлях.
Пинета никогда не тяготел к монашескому образу жизни и был достаточно опытен, чтобы верно определить возраст обладательницы парусиновых туфель; нельзя сказать, чтобы он был недоволен соседством. Однако же он не был уверен в том, что его соседка не принадлежит к союзу налетчиков, переселившим его накануне ночью с Васильевского Острова на Петроградскую сторону, и поэтому не решился окликнуть ее.
Больше он ничего не открыл на горизонте потустенного мира.
Он соскочил со стола и принялся ходить по комнате с твердым намерением обдумать план действий, который должен был доставить ему превосходство над налетчиками.
Через несколько минут он уселся за стол, оперся на него локтями и заснул, уронив голову в руки.
Ему
