к насилию была одним из ее недостатков, – подумала Келси. – Неужели и в этом я тоже на нее похожа?»
– Вопросов слишком много, – произнесла она вслух. – И я пока не в состоянии подобрать ни одного толкового ответа.
– Почему бы тебе не переночевать у нас? – поинтересовался Филипп, понемногу приходя в себя. – Как только я провожу гостей, мы сможем поговорить обстоятельнее.
Это было довольно соблазнительное предложение. Больше всего Келси хотелось очутиться в своей безопасной, до последней половицы знакомой спаленке и – как бывало не раз – позволить отцу утешить себя, развеять все снедавшие ее сомнения.
– Нет, мне надо вернуться домой. – Келси поспешно отпрянула, покидая уютное отцовское плечо, чтобы не размякнуть и не поддаться слабости. – Мне нужно некоторое время побыть одной. И так уже Кендис злится, что я помешала тебе встретить гостей.
– Она все поймет.
– Ну конечно, поймет, но тебе все-таки лучше пойти вниз. А я, пожалуй, уйду через черный ход – мне что-то не хочется сталкиваться ни с кем из наших старых знакомых.
Филипп заметил, что возбужденный румянец истаял со щек Келси, отчего ее светлая кожа стала казаться еще более тонкой и нежной.
– Может, все-таки останешься, Кел?
– Да нет, со мной все в порядке. Просто мне нужно время, чтобы освоиться с новой информацией. Поговорим потом, па. Ступай к гостям, а потом, попозже, мы еще раз обсудим, как нам быть.
Келси поцеловала отца в знак прощения, но и как бы вынуждая его поторопиться. Оставшись одна, она подошла к столу и посмотрела на оставшееся на столешнице письмо.
Так прошло несколько мгновений. Наконец Келси сложила письмо и убрала конверт обратно в сумочку.
Ну и денек, подумала она. За какие-то несколько часов она потеряла мужа и обрела мать.
2
Иногда бывает очень полезно уступать своим подсознательным импульсам и желаниям. «Ну, может быть, очень редко», – поправила себя Келси, ведя машину по шоссе № 7, которое то взбиралось на отлогие виргинские холмы, то снова спускалось в долины. Как бы там ни было, она чувствовала удовлетворение – так бывало всякий раз, когда она воплощала в жизнь неожиданно принятое решение.
Возможно, гораздо разумнее было не спешить, а поговорить с отцом еще раз и все как следует обдумать, однако Келси неожиданно захотелось прыгнуть в машину и отправиться на ферму «Три ивы», чтобы своими глазами увидеть женщину, которая почти два десятка лет была для нее мертва.
«Это моя мать, – напомнила себе Келси. – И она убила человека».
Пытаясь отвлечься от этих мыслей, она так громко включила радио, что музыка Рахманинова наверняка была слышна и снаружи, вырываясь из салона сквозь полуоткрытое окно.
День для поездки на машине действительно выдался подходящий. Именно в этом Келси пыталась убедить себя, когда ранним и прохладным
