заключить договор по ст. 445–446 ГК[48].
Полагаю, что в действительности те интересы, о которых пишет автор, являются субъективными публичными гражданскими правами (в случае обращения в суд с требованием о признании незаконным возложения публичной обязанности), или юридическими свободами (при признании недействующим нормативного правового акта, например). Что же касается требования о понуждении заключить договор – то речь идет опять о праве, поскольку обязанность заключить договор возникает не только по желанию обращающегося с этим требованием лица, но и из соответствующих норм ГК РФ. Чтобы требовать заключения договора, нужно иметь соответствующее право. Кроме этого, законные интересы – это категория не процессуального, а материального права.
А.Н. Кузбагаров исследовал материально-правовую сферу, анализируя юридический интерес, справедливо полагая, что законный интерес есть не только процессуальная дефиниция. Он отмечает, что теория гражданского права рассматривает интерес в качестве квалифицирующего признака сделок, а также элемента обязательственных правоотношений (страховой интерес, действие в чужом интересе без поручения). Автор сделал вывод о том, что интерес в ряде случаев выступает основанием и условием реализации субъективного права, элементом сложного юридического состава[49]. Комментируя эту позицию, отмечу тот факт, что и в этом случае законный интерес выступает не в качестве самостоятельного объекта правовой защиты, он в любом случае «привязывается» к конкретному субъективному гражданскому праву, а в процессуальной сфере, сфере защиты этого права такой интерес (страховой, интерес как основание действий в чужом интересе и т. д.) будет являться не объектом защиты (определяющим правила защиты), а тем фактом, который необходимо доказать в целях обоснования правомерности заявленного требования о защите права.
В то же время справедливым считаю подход В.П. Грибанова, который в свое время рассматривал интерес в гражданском праве не как юридическую категорию, а как в основном социально и экономически детерминированное явление[50].
Выше уже отмечалось, что правовая дозволенность выступает в единственном виде – в виде права, гарантируемого и обеспечиваемого судебной защитой. Вспомним слова Н.М. Коркунова: «Право непременно предполагает соответствующую обязанность. Если нет соответствующей обязанности, будет простое дозволение, а не правомочие»[51].
В свою очередь, сущность любой защиты, в том числе государственной, заключается прежде всего в том, что силовыми, императивными методами субъект, осуществляющий защиту права, принуждает правообязанное лицо к исполнению обязанностей, а необходимым условием защиты является наличие субъекта, которого следует принудить к исполнению уже возложенной на него законом обязанности.
Если такого правообязанного субъекта нет, или его невозможно определить в силу того, что обязанным становится
