многих немецких политиков и публицистов XIX века, когда Германия добивалась господства над Европой. Немного уже осталось в живых тех, кто помнит юношеские годы и истоки политической карьеры Гитлера. Перелицовка его биографии по существу началась лишь после захвата нацистами власти. Отто Штрассер (Otto Strasser)[2] – как раз тот человек, кто отлично знал Гитлера. Будущий фюрер дружил с его братом Грегором Штрассером и часто бывал в доме их родителей в Баварии. С братьями Штрассерами Гитлер делился не только своими политическими заботами, но и личными переживаниями. В отличие от Грегора, Отто Штрассер довольно-таки критически относился к Гитлеру и порвал с ним еще до 1933 года. В мае 1933 года Штрассеру пришлось бежать из Германии, обречь себя на долгие скитания. Будучи вождем так называемого черного фронта, оппозиционного крыла НСДАП, О. Штрассер в течение многих лет вел тайную войну против Гитлера. Она приобрела особых размах после убийства Эрнста Юлиуса Рема (Ernst Julius Röhm) и Грегора Штрассера (Gregor Strasser) в “ночь длинных ножей”[3] – 30 июня 1934 года. В самый канун войны Штрассер выпустил в Париже книгу “Гитлер и я”, которая доставила немало хлопот фюреру».
А дальше Подковиньский приводит воспоминания о том, кем был Гитлер до того как стал Гитлером. Это весьма примечательно, поскольку дает представление о сути фашизма: «Отто Штрассер так описывает момент встречи гостей в доме брата; Людендорф (Erich Friedrich Wilhelm Ludendorff)[4] вошел в дверь с важным видом, а Гитлер вел себя, как лакей. Единственное, что уже тогда бросалось в глаза, – это его усики. За столом Гитлер молчал. Время от времени он прямо-таки с подобострастным раболепием поддакивал генералу: «Так точно, Ваше превосходительство» или же «Правильно, Ваше превосходительство». И всякий раз привставал, сгибаясь в смиренном поклоне. Он, правда, не пил тогда вина, но мясо ел. Только позже Гитлер стал кокетливо выставлять напоказ всей Германии свое вегетарианство. За кофе выяснилось, что оба гостя пришли к Грегору Штрассеру просить денег, дабы он передал в их распоряжении свою частную армию. Когда Отто наивно поинтересовался, какова же программа НСДАП, Гитлер впервые взорвался и тотчас потерял самообладание:
– Речь вовсе не идет о программе, речь идет о том, чтобы захватить власть. Программа – дело интеллигентов, а нас интересует только власть.
Гитлер так разнервничался, что Людендорфу едва удалось привести его в чувство»[5].
О таких приступах бешенства Гитлера существует много свидетельств.
Важно другое. Как мифологизировался Гитлер. В том же документальном фильме Ромма «Обыкновенный фашизм» есть кадры первых публичных выступлений Гитлера, где он тушуется и даже старается уйти из кадра, явно смущаясь привлеченным к себе вниманием. Поэтому его талант прирожденного публичного оратора, как и многое другое, – миф. Фашизм – миф, и, как любой другой миф, он постоянно возрождается. И чем дальше уходит время, тем менее ужасным он представляется.
Человеческая история
