констатирует, что ни та ни другая не помогают охарактеризовать и оценить положение России, в каком она оказалась после 1991 г., утратив степной Казахстан, лесную Беларусь и лесостепную Украину. Для того чтобы объяснить это положение, он вводит термин «Остров Россия», принимая в качестве базового состояния территорию допетровской России XVII в. Другими словами, матрица России, надо полагать в культурно-цивилизационном плане (В. Л. Цымбурский использует термин «этноцивилизационная платформа»), оказывается значительно ограниченной в географическом пространстве по сравнению с Хартлендом Маккиндера и тем более Евразией Савицкого. Сам В. Л. Цымбурский это ограничение передаёт вполне ясным определением – «остров (Россия) в «сердцевине суши». Таким образом, историческая Россия или Русь оказывается отрезанной от своих социогенетических культурно-исторических корней на западе и юго-западе – Малой Руси, Белой Руси, Червоной Руси, Чёрной Руси и других территорий, входивших в состав Древней Руси и, главное, своим этнокультурным потенциалом непосредственно участвовавших в формировании русской культуры.
Эти территории, равно как Прибалтика, Закавказье, Казахстан и Средняя Азия, В. Л. Цымбурский обозначил термином «Великий Лимитроф», который, по его представлениям, отделяет «Остров Россия» и от Европейской, и от Азиатской (Китайской и Индийской) этноцивилизационных платформ. На западе «Острова Россия» «территории-проливы» дистанцируют его от собственно Европы, на востоке и юге к «Великому Лимитрофу» от России примыкает «Великий Лимитроф» от Китая в пространстве Синьцзяна (Уйгурии), (Внутренней) Монголии и Манчжурии. Если в культурно-цивилизационном контексте с отведением Прибалтики, Закавказью, Казахстану и Средней Азии статуса «Великого Лимитрофа» ещё как-то можно, не соглашаясь, относиться с пониманием природы таковых утверждений, то причисление Украины и Белоруссии к «великолимитрофным» территориям от «Острова Россия» не имеет каких-либо аргументированных обоснований кроме констатации политического факта Беловежских соглашений. Однако политические события в географическом пространстве и культурно-цивилизационное содержание этого пространства вещи хотя и совместимые во времени, но принципиально различные в своих сущностных характеристиках.
В то же время следует признать, что В. Л. Цымбурский разрешает это культурно-цивилизационное противоречие при описании им статуса «Острова Россия» в общем-то, неоригинальным, но со своей внутренней логикой, способом. Он время основания «Острова Россия» относит к середине XVI в. – периоду освоения Сибири, исключая не только Новгородско-Киевский период IX–XIII вв., но и Владимирско-Раннемосковский XIII–XVI столетий. Этим заключением В. Л. Цымбурский пытается не просто развести понятия Руси и России, но и противопоставить их как исторические феномены, превратить в различные социокультурные системы и отдельные этносоциальные организмы. Неоригинальным данный подход является потому, что фактически
