с очень большим внутренним запасом не только выживания, но и развития. С начала 2010 г. Россия находится в состоянии интенсивных структурных изменений, которые устойчивы потому, что стимулируются естественным спросом – внешним и внутренним – и являются продолжением инновационных решений, принятых хозяйствующими субъектами еще до кризиса.
По мнению отечественных экономистов21 не мы первые живем в условиях либерального рыночного хозяйства, но оно всегда было подвержено циклическим колебаниям, а значит, кризисы многократно начинались падением и заканчивались подъемом. То, что мы проходим кризисы быстро и надолго переходим в состояние подъема, означает, что у нашего рынка есть огромные резервы роста как с точки зрения спроса, так и с точки зрения увеличения эффективности хозяйства. Так что никакого выхода из кризиса, кроме оживления и роста, быть не может.
По оценке бывшего главы ФРС Алана Гринспена, последний кризис – шумпетерианского толка. То есть, с одной стороны, это кризис, который нельзя разрешать одним лишь накачиванием ликвидностью, а с другой – это кризис, который несет в себе силу «созидательного разрушения». Именно Гринспен предлагал в текущих решениях опираться на самое главное достижение экономической мысли XX в. – теорию экономического развития Йозефа Шумпетера. Однако убедить в этом Гринспен уже никого не мог, так как именно его обвиняли в избыточной либерализации финансов США, которая, по мнению большинства, и привела к последнему кризису.
Но если взглянуть на вопрос о либерализации финансов с шумепетерианских позиций, то она и была главным инновационным стержнем последних 15 лет. И прежде чем породить кризис, эта либерализация привела к появлению огромного по территории и численности населения быстрорастущего сектора мировой экономики – стран БРИК, что, по крайней мере в этих странах, должно восприниматься с благодарностью. То есть тратить усилия на размышления о том, как избежать подобных кризисов в дальнейшем, совершенно бесполезно. Двухсотлетняя история кризисов свидетельствует о том, что в условиях капитализма избежать их невозможно.
В начале прошлого века, когда циклические провалы были явлением постоянным, экономисты упорно пытались решить задачу долгосрочного прогнозирования роста благосостояния населения развитого мира. Задача для них заключалась в создании как можно более точной модели роста ВВП развитых стран, компенсирующей постоянные перебои в предшествующем экономическом росте. Однако оказалось, что дело вовсе не в компенсировании. Наоборот, именно в этих кризисных перебоях – довольно мощных спадах и еще более агрессивных подъемах – и заложен главный механизм экономического роста. Именно в период кризисов отмирает все устаревшее, неэффективное, а взамен появляется что-то новое, прогрессивное. Не будь кризисов, человечество не достигло бы тех высот благополучия, на которых оно находится сегодня.
Именно эту гипотезу и высказал в своей книге «Теория
