сглотнул.
– Кто тебя научил говорить?
– Они.
– Кто – они?
– Ты человек? – спросил мальчик.
– Да.
Мальчик подумал, потом медленно сказал:
– Они не люди. Они сказали, что я должен улететь с тобой. Что они больше не могут меня защитить.
Чеслав снял с себя куртку и закутал мальчика. Тот не сопротивлялся, голые розовые ножки торчали из-под «чертовой кожи», как птичьи лапки. Ледяной ветер мгновенно пробрал до копчика. Пальцы едва нащупали бляшку комма.
– Эйрик, вам лучше прийти сюда. Тут есть кое-что, способное заинтересовать любителя харитов. Не сверните шею, спускаясь с обрыва.
Дом Денеса стоял на высоком холме.
Это был вполне жилой дом, с высокими окнами, затянутыми вместо стекол пленкой из каких-то местных растений, с запасом воды и пищи и с ветряком-электрогенератором. Комната мальчика была жарко натоплена, на столе мерцал белым светом похожий на мятый платок биокомпьютер, рядом свернулись брошенные наушники.
– Чей ты сын, Денес? – спросил Эйрик ван Эрлик, присаживаясь на корточки перед мальчишкой. Тот выглядел очень смешно: голые ножки, серая форменная куртка, доходившая ему до колен, и встрепанное гнездо коротких черных волос, из-под которых глядели настороженные глаза.
– Мне не говорили.
– Почему ты побежал от моего товарища?
– Потому что люди, которые прилетают сюда – плохие люди, – сказал мальчик. – Они роются в том, что осталось от мира, и когда они появляются, надо выключать свет и уходить из дома.
– Сюда кто-то прилетает? – с изумлением спросил Чеслав.
– Почему бы нет? – тускло отозвался ван Эрлик. – Если вы кого-то окрестили дьяволом, всегда найдется масса желающих продать дьяволу душу. Собирайся, Денес, да побыстрей. Со мной тут никто не хочет разговаривать, а ждать гостей нам не имеет смысла.
Так получилось, что им не повезло.
Эйрик уже лежал в кресле пилота, когда в тактическом кубе возник неопознанный белый треугольник. Руки ван Эрлика были опутаны внешними сенсорами, глаза закрывал летный шлем: по панели бегали дьявольские разноцветные огоньки, дублируя изображения, передававшиеся на внутреннюю поверхность шлема.
– Развертка! – заорал Эйрик, – двадцать вправо! Вверх! Увеличение!
На экране плыли грязные облака.
– Бета-диапазон!
Облака погрузнели, налились желтым – и сквозь эту желтую пленку проступила черная плывущая точка. С такого расстояния точка перемещалась плавно и неспешно, но «коробок» определял ее скорость в три маха.
А потом на экране проступила еще одна точка, куда более медленная и жирная, стремительно превращавшаяся в черный закругленный кокон, словно танцующий на своем хвосте.
– Космоатмосферник и корабль на орбите, – сказал Эйрик, – двигатели на нулевой режим!
