на ходу.
– Эй!
– Ну, хорошо, Марк, настал момент правды. Что ты любишь больше – меня или свое шоколадное печенье?
– Ты что, сошла с ума? – Он бросился за ней, обогнув мольберт, но она уже прошмыгнула к дверям спальни. – Я люблю мое шоколадное печенье! А ты что думала?
– Ха-ха! Что ж, оно у меня!
Она вбежала в спальню и запрыгнула на кровать, пританцовывая и смеясь. Ее глаза сверкали, а волосы шелковыми черными прядями развевались по сторонам.
– Отдай мне мое печенье, женщина! Я зависимый!
– Дьявол!
– Ага!
С блеском в глазах он прыгнул к ней на кровать, забрал коробку с печеньем и бросил ее на кресло, покрытое овечьей шкурой. Потом он притянул Кассию к себе.
– Ты не только безнадежный шокоголик, Марк Вули, ты еще и сексуальный маньяк!
Она по-детски радостно рассмеялась, обнимая его.
– Знаешь, может, я подсел и на тебя тоже.
– Сомневаюсь.
Но он обнял ее еще сильнее, и они занялись любовью.
– Что ты хочешь на ужин?
Она зевнула и придвинулась поближе к нему в большой уютной кровати.
– Тебя.
– Это был обед.
– Ну и что? Издали закон, что я не могу получить за ужином то, что уже ел за обедом.
Он взъерошил ее волосы и прижался губами к ее губам.
– Послушай, Марк, будь серьезнее. Что еще ты хочешь? Помимо шоколадного печенья?
– Ну, стейк, омара, икру – как обычно. – Он не подозревал, насколько обычно это для нее. – Проклятье, я не знаю. Пасту, надо полагать. Может быть, феттучини. С соусом песто. Ты можешь добыть базилик? Свежий?
– Ты опоздал на четыре месяца. Сезон закончился. Как насчет устричного соуса?
– Годится.
– Тогда скоро увидимся.
Она провела кончиком языка по его спине, еще раз потянулась, а затем быстро соскочила с кровати, чтобы оказаться вне досягаемости его руки, которую он протянул к ней.
– Ничего не выйдет, Маркус. Или мы никогда не поужинаем.
– Да трахнись этот ужин.
Его глаза снова загорелись.
– Это ты трахнись.
– Как раз это я и имел в виду. Теперь ты все знаешь. – Он широко улыбался, лежа на спине и наблюдая за тем, как она одевается. – Ты зануда, Кассия, но на тебя приятно смотреть.
– На тебя тоже.
Его большое тело лениво вытянулось поверх простыней. Ей пришло в голову, когда она смотрела на него, что нет ничего прекраснее, чем дерзкая привлекательность молодого мужчины. Очень красивого молодого мужчины.
Она вышла из спальни и вернулась с хозяйственной сумкой в руке, одетая в джинсы и его рубашку, завязанную узлом под грудью. Волосы она завязала обрывком красной ленты.
– Я должен нарисовать тебя в таком виде.
– Ты
