принесла, – мне надоели его воспоминания, сегодня был магнитный день, да еще золовка…, все перемешалось в голове, и я никак не могла сосредоточиться на любви.
– Вот это щи! Сама что ли варила? – Андрей стал есть прямо из банки. Я старалась смотреть на него с любовью: – Нравится?
– Да за такие щи тебе надо ложкой по лбу настучать, где мясо? Ты что, меня за козла держишь? Козлиха!
Все, что было внутри меня, начинало закипать, но я сдерживала свои эмоции и улыбалась: – Признаю свою ошибку, понимаю, что дело имею не с рогами и копытами, а с изысканным гурманом. Исправлюсь! – я открыла вторую банку с пловом и котлетами, но мой хорошенький не на шутку рассердился:
– Девочка, да за такую еду пусть тебя верблюд имеет быстро и редко. Что это за китайский деликатес? Ты что о себе возомнила, кулинарка гребанная? Хочешь мои глаза в щелочки превратить? Так они и без твоего рисового чуда не хотят смотреть. На тебя. Поняла?
Горло перепоясала обида, хотелось заплакать, но, твердо поверив золовке, я решила бороться за Андрея и сдержала слезы:
– Ты серьезно или шутишь? Нам зарплату не дали!
– Ладно, Лариска, миру-мир! Иди ко мне на колени, кормилица ты моя, так хочется положить голову на твое плечо. Я такой домашний, такой добрый, посади меня на цепь – буду собачкой.
Я прижалась к нему искренне и нежно: – Андрей, хочешь, обрадую? Я тебе работу нашла. В эту же секунду любимый столкнул меня с колен.
– Какую работу, кто просил? – тявкнул Цербер, – тоже мне, бюро занятости! Не твоё дело, работаю я или не работаю. Свое получаешь? Кстати, «девочек» снимают по двести долларов за час, а я на тебе за тарелку щей горбачусь. Надо наказывать и штрафовать. Беги за бутылкой!
– Ты забыл, что обещал не только не пить, а закодироваться, – робко напомнила я и пожалела.
– Цыц! Видишь указующий перст? Уходи от меня на стул, постылая. Принеси бутылку пива, будем обсуждать, как лучше закодироваться. Что за работа? Я меньше, чем на управляющего бензоколонкой не пойду.
– Охранником в наш сад.
– Долго думала? Как язык повернулся? Идешь за бутылкой?
– Иди сам, я не пойду, вот последние двадцать рублей. Я знала, что Андрей возьмет деньги, знала, что пойдет за бутылкой, но ему обязательно надо было опохмелиться, иначе агрессивное поведение заведет нас обоих в тупик. Из запоя выходить не так просто.
После очередного выверта тряпкой я посмотрела на часы и ахнула: стрелки приближались к полуночи, а Андрея все еще не было. Такое случалось и раньше, но сегодня было особенно горько. Успокойся, уговаривала я себя, он придет, он обязательно придет и все будет по-прежнему. Стоп! Что я сказала? По-прежнему я не хотела, а как жить дальше, не знала. Я легла на Андрюшкину кровать и укрылась Андреевским флагом. Силы стали возвращаться, и волнение улеглось. Сон свалил в яму, сверху донизу застеленную коврами. Они были такими красочными и мягкими, что во мне зашевелилась «черная» зависть.
В дверь
