границ, которые отделяли бы международные отношения и внешнюю политику от внутриобщественных отношений и внутренней политики, – все это действительно говорит о сопротивляемости объекта науки о международных отношениях усилиям по созданию некоей единой всеохватывающей теории, если понимать под этим термином целостную и непротиворечивую систему эмпирически верифицируемых знаний. Вместе с тем, данная констатация отнюдь не означает, что Международные отношения не имеют своего предмета. О существовании такого предмета свидетельствует наличие целого рада проблем, сущность которых, при всем богатстве взаимосвязанного и взаимозависимого мира, не сводится к внутриполитическим отношениям, а обладает собственной динамикой, дышит собственной жизнью. Признавая, что удовлетворительного решения вопроса о том, как выразить эту сущность, пока не найдено, не стоит забывать, что речь идет о разных видах политической деятельности, которые используют разные средства (например: армия, военная стратегия и дипломатия во внешней политике; полиция, государственное право и налоги – во внутренней), обладают разными возможностями (если политика – сфера рисковой деятельности, то во внешней и международной политике степень риска неизмеримо более высока, чем во внутренней); осуществляются в разных средах (в международных отношениях, являющихся средой внешнеполитической деятельности, нет монополии на легитимное насилие: соответствующие акции ООН далеко не бесспорны и легитимны по большей части лишь для ограниченного круга членов международного сообщества).
Вот почему центральные понятия политологии (например такие, как «политическая власть», «политический процесс», «политический режим», «гражданское общество» и т. п.) имеют специфическое значение в применении к внешней (международной) политике, формируя свое, относительно автономное предметное поле. Составной частью этого поля являются «частнонаучные» понятия и проблемы, в которых отражается специфика международных отношений – такие, как «плюрализм суверенитетов», «баланс сил», «би– (+) и (-) многополярность», «дипломатия», «стратегия» и т. п. Разрабатываемые в рамках данного поля, указанные понятия все чаще с успехом используются политологией в исследовании внутриполитических процессов. Так, наука о международных отношениях уже обогатила политическую теорию такими, ставшими общеполитологическими понятиями, как «национальный интерес», «переговоры» и т. п., которые вполне успешно применяются для анализа внутриполитических проблем. Тем самым она предстает как относительно автономная политическая дисциплина, имеющая собственный предмет исследования. Это подтверждается и такими внешними, но в то же время важными признаками, как наличие специализированных журналов, существование международного научного сообщества – специалистов, которые следят за работами друг друга и совместными усилиями, через взаимную критику, опираясь на общезначимые
