нет телефона. Это номер его хорошей знакомой, Беллочки. У Беллочки медицинский центр тут неподалеку. Саша у нее работает экстрасенсом. Первоклассный специалист. Он поможет разобраться в жизненных перипетиях.
Услышав «белочка», Лазарь наморщил лоб – последнее время эта «знакомая» терзает его немилосердно.
Дядюшка нацарапал твердым карандашом на листочке тонкой бумаги кривые цифры и имя Белла и, уловив сомнение в глазах Антона, добавил:
– Могу вас уверить, Антон Николаевич, Беллочка – женщина роскошная. Очень рекомендую. Эх, Антон Николаевич, мне бы ваши годы. Я бы плечи подрасправил. А Саша поможет. Блестящая память у человека, редчайшая. Спроси что хочешь. Все знает. Энциклопедист. Добрейшей души человек Саша. Филантропище. Он поможет.
– Спасибо, дядюшка Ицхак. А телефончик священника где-нибудь, случаем, не завалялся? – Что-то ободряюще хрустнуло. На стеклянной витрине оказалась новая нерусская купюра, ускоряя воспоминания, но покрасоваться ей не позволили, а тут же упрятали в стол.
Дядюшка выдержал паузу, давая понять, что сообщил и так запредельно много. Даже если бы его депортировали из этой непонятной и такой родной страны назад к своим, в воинствующую банку с пауками, он вряд ли бы еще что-нибудь добавил. И не потому, что это стоит слишком дорого. И не потому, что есть понятия на свете, которые не продаются. И не потому, что в еврействе око за око и в то же время каждый сам за себя. И не потому, что его выбор Варавва, а не спасение.
– Сожалею, но об этом мне ничего не известно. Очень сожалею, что не могу быть полезен. Но вы не отчаивайтесь, кто ищет, тот найдет. Позвольте вам предложить совершеннейший шедевр типографского искусства. Эльзевир самого Матиаса. Редчайшая книженция. Батюшке своему, Николаю Алексеевичу, всенепременно порекомендуйте. Он оценит сокровище. Передайте батюшке, обижается старый еврей, что не захаживает Николай Алексеевич. Почтеннейший человек и собиратель. Может, все-таки чайку? С сахарком?..
Дядюшка бодр и весел. Он бережлив, поэтому он бодр и весел. В нем весь его народ, поэтому он бодр и весел. Меняется мир, дурнеет и морщится, а молодое неистребимое племя Моисеево благоденствует. Воистину, божий народ!..
Жизнь как-то уж чересчур не сложилась. Убийца. Алкоголик. Бабник. И тунеядец в этом «перечне услуг» – самоопределение не самое худшее.
Какова перспектива этого мучительного блуждания в безвыходном лабиринте самоистязания? Что делать дальше? Куда двигаться? Непонятно. Пока на ум приходит два варианта. Первый – отработать долг, сбежать в другую страну и начать все сначала. Второй – продолжить жить дальше и посмотреть, чем все закончится.
Глава 7
Вечером того же дня в ресторан «Сицилия» вошел хорошо одетый статный мужчина сорока лет, в очках «хамелеон», с зализанными назад темными волосами. На нем был черный смокинг, белая сорочка, черные лакированные
