город притворно согревает теплом огней, которые наперебой выкрикивают: я твой город, весь без остатка, ты это я, а я это ты, понарошку. И маленький город не отставал от старшего брата. А вместе они семья – большой мир. В этом мире нет места мессиям. Этот мир сам зажигает свои звезды и живет их светом, лицемерным, ненастоящим. Тьма! Не верь летописцу, который угодников света причислил к каменотесам истории. Не правду земную, но твердь небесную несут столпы, увенчанные терновым венцом.
Окраина города – еще не сам город. Пробираться к центру сквозь спальный район, зашлакованный обдолбанной задумчивостью, нервирует. Жизнь окраины похожа на ковыряние в носу. Въезд в Москву почему-то всегда ассоциируется со случайной встречей с отцом на Зубовском бульваре. Тогда еще якобы учился в институте (версия для родителей). Идешь себе, строишь планы, поднимаешь глаза: стоит отец с книжками в руках. И говорит так, будто с минуту назад расстались. Говорит, вот раскопал в букинисте двухтомник Достоевского на немецком языке. «Преступление и наказание». Мюнхен, 1925 год. Какая бумага! Печать! У-ля-ля! И ни слова о том, что шансов случайно встретиться в Москве почти никаких. И никаких упреков сыну, никаких намеков на сыновью благодарность. Поговорили, пожали друг другу руки и разошлись, как случайные прохожие. Отец всегда в своем мире. На учительскую зарплату может за книгами в Москву мотануть. При этом мать на бирже стоит. В ее швейной фабрике уже давно казино. Хорошо, что есть огород и какое-никакое хозяйство. А сыночек, опора под старость лет, хоть бы раз позвонил, не говоря уже про материальную помощь! Но отец изначально знал, что благодарность приемных детей, да и детей вообще – вещь сейчас редкостная, и поэтому вовсе не огорчался. Чудо-встреча, встреча-напоминание: люди, которые тебя любят и которых любишь ты, – единственная ценность в жизни. Любовь – ценность, которую позволительно брать с собой на небеса.
Зазвонил мобильник, ехидно пародируя движуху столичных окрестностей, напоминающую шипение прокисшего бульона.
– Лазарь, ты в городе?
– Можно и так сказать. Чем могу быть полезен?
– Шеф велел с тобой рассчитаться. Давай пересечемся у Макдональдса на Пушкинской.
– Принял. Выдвигаюсь.
По договоренности бабки надо было забрать еще утром, на квартире у одного криминального авторитета. Встреча не состоялась. Но желание заказчика во что бы то ни стало рассчитаться настораживало еще больше.
Яркие вывески ресторана прервали размышления, призывно маня угоститься разнообразием всяческих вкуснятин. Даже если захочешь пролететь мимо, не получится: навязчивая реклама, играющая на инстинктах, делает свое черное дело. Остановился. Сглотнул. Не успел выйти из машины, как рядом оказалась девушка.
– Помогите. За мной гонятся, – умоляла она, барабаня по лобовому стеклу ладошками. Милое личико беглянки
