телец» сделал свое дело, отошла от искусства, сейчас главный продюсер одного из центральных ТВ-каналов, замужем, живет у мужа; про младшенького Ивана я тебе уже писал.
Не жди от меня трудовой автобиографии. Она не нужна. Только главное, суть.
В науке считаю себя учеником академика Я.Б.Зельдовича. Это был великий физик XX века, он стоял над народами, государствами, над нациями. Его убили в 1986 году в больнице АН СССР. Один из трех создателей первой советской атомной бомбы, трижды Герой, состоял в 60 Академиях мира и т. д. и т. п. В его маленькой группе в Институте прикладной математики АН СССР (это была совсем маленькая группа, «его люди») из евреев он был единственным. От него у меня универсализм, а также стремление к полной ясности и полной самоотдаче. Государство, семья, дети, коллектив, деньги, гвоздики на погонах, должности, диссертации, партии (я никогда не состоял ни в каких партиях), товарищи и друзья, женщины, собственное здоровье, инстинкты, – все меркнет по сравнению со стремлением докопаться до «истины». Главное – наука, все остальное – ничтожно. «Вод, в которые я вступаю, не пересекал еще никто» (это из Божественной комедии Данте Алигьери). Я занимался космологией, релятивистской теорией поля. Те годы прожил на одном дыхании.
День, ночь – какая разница? А ставшее, пардон, знаменитым «Frolov-Khlebnikov solution» (в энциклопедии точных решений уравнений Эйнштейна) мне вообще приснилось ночью. Вскочил, проверил, – действительно так.
Сам не знаю, как это за короткое время мне удалось вырваться на самый «передний край» фундаментальной науки. Там (для меня – только там) это удивительное дрожание времени, которое возвышает душу (черт возьми, неуместные высокопарные слова, но лень сейчас подбирать другие) и на всю жизнь делает человека резистентным к повсеместной пошлости, жадности и животным страстям. Уже после гибели Якова Борисовича я был включен по рейтингу в мировой топ-лист ученых в моей узкой области. Приглашенный профессор теоретической физики знаменитого Техасского университета в Далласе – какая ерунда! Предложение остаться в штате университета в группе профессора Риндлера (это был классик, есть такие «риндлеровские частицы») – неужели американских лентяев учить приятнее, чем своих, доморощенных?! Да и воспитан я был не так, хотя ура-патриотом не был, но всегда любил свое Отечество, русских баб, Сибирь и моих родителей (а они бы никогда и никуда отсюда не поехали).
Не уверен, что ты понял все до конца. Слишком сбивчиво. Кому это было надо, зачем это все было?
Не прошло и двух десятков лет (я ушел из науки в 1992 году), а уже не только имя мое, но и работы полностью забыты. Ну, настолько полностью, что даже противно. Эффект такой же, как у богомаза. Ты правильно говоришь: убираются леса – и ты уже ощущаешь себя в расписанной тобою церкви всего лишь прихожанином, а сама церковь становится частицей функционирующего независимо от тебя социального организма. Ты радуешься тому, что эта частица живет и дышит, но ты не ищешь (да и не сможешь найти, если
