готовый сорваться на чем угодно, и уставился на Родерию, успевшую за это время привести себя в порядок после ночного бдения и сладкого сна. Ее фиолетовые волосы струились по плечам вполне качественно – старалась графинюшка. От моего взгляда Родерия застыла истуканом, сглотнула и с поклоном сказала:
– Наги все такие – сильные, уверенные в себе, лучшие воины континента.
– И лучшие ублюдки вселенной, судя по всему, – скривился я, вызвав потемневший взгляд графини.
Трис успокаивающе провела рукой по моему плечу и сказала:
– Так и есть, хозяин. Наги эгоистичны по своей природе. Если бы не Горотур, не знаю, как бы мы отбивали тебя из его загребущих рук.
– У меня появился бы еще один шицугехай, причем не самый слабый, – парировал я, окончательно приходя в себя.
Лендерра с сочувствием усмехнулась и добавила:
– Ты бы не пережил общения с ним, хозяин.
– А как же та девушка? – поразился я.
– Она гехай по боли, хозяин. Это тоже один из способов овладевать силой через гехая. Можно не только соитием тел, но и соитием душ вытягивать силы из океана магии. Заверяю тебя, эта гехай беззаветно предана нагу и любит его всем сердцем, пусть это и последствия заклятия по изъятию ее из сопредельного мира.
– Терпеть такое зверство… – не поверил я собственным ушам.
– Она даже не почувствовала боли. Магия защищает изъятого, иначе заклятие расколется из-за несоответствия реальности и вымысла. В таком случае девчонка действительно умрет… Или убьет нага.
Я задумался. Расколоть заклятие… Если я научился чувствовать таких же попаданцев, как и я сам, – это часть моей Силы? Силы, спрятанной за пресловутым барьером, за контуром, о котором говорили Ованна и старый вампир? Что, если, сняв барьер, я обрету и возможность ломать заклятие изъятия? Да одно это окупит все сторицей… Изъятые же все будут помнить, наверное. И тогда всем этим ублюдкам и садистам придется очень несладко.
Значит, надо отправляться на юг, к Лесному Морю. Трис сказала, что моркоты живут там, значит, и пресловутый трон должен быть где-то там. Думаю, на месте разберемся. Увидев, что я принял какое-то решение, Тристания и Горотур взялись сворачивать лагерь. Родерия же демонстративно уселась на топчан и молчала. Пускай, успеет еще отплатить за свои грешки.
Уже в движущейся по дороге карете я выждал несколько томительных минут и приказал остановиться. Трис недовольно сказала на это:
– Так мы никогда не доберемся до Санаана! И нам точно припишут бунт.
– Плевать, – отрезал я, вызвав дробный стук челюстей по полу. Мои спутники уставились на меня как на умалишенного. Тристания с тяжким изумлением, Родерия с радостным оживлением, а Горотур с одобрительным прищуром. Я же продолжил: – Мы отправляемся на юг, к моей родне.
– О
