и подвигам, за то способнее к подвигу душевному и к занятиям, требующим умственного развития. Вам известно, что святыми Отцами подвиг иного судится потому, что он имел в миру и к чему он перешел, вступая в монашество; по этому расчету лица вышеупомянутые, живущие в Оптином Скиту, перешли к большему лишению, нежели те, которые в монастыре имеют, пожалуй, пищу и одежду лучше, нежели какие они имели в миру. Так же Вам известно, что Отцы древнего Скита Египетского не считали уже того подвига, подвигом, о котором узнавали люди, а оставляли этот подвиг, вменяя его в грех (патерик скитский буква С в статье о Сисое Великом).
Так думали и поступали святые отцы, желая приносить себя в жертву всецело Богу, а не человекоугодию и тщеславию. С сожалением я увидел, что некоторые журналы провозгласили печатно о строгости поста в Валаамском Скиту в решительную противоположность Евангелию, которое повелевает, чтоб пост и прочие подвиги благочестия совершались в тайне8, не только совершались в тайне, но и были скрываемы со всевозможною тщательностию. <…> Св. Василий Великий и, согласно с ним, другие святые Отцы утверждают, что если б нужно нам было иметь расслабленные тела, то таковыми сотворил бы их Бог; почему они заповедают меру поста именно таковую, какая необходима для обуздания плотских страстей, которая вместе с тем не расстроивала бы тех, но сохраняла их способными к исполнению заповедей Христовых или, проще сказать, к послушаниям и подвигам бдения, молитвы и коленопреклонений, к чему расслабленные тела окончательно не способны. Все сие предлагаю, Возлюбленнейший Отец; на рассуждение Ваше, дабы Вы и подвиглись к нисхождению моей немощи и подобных мне немощию.
Если нынешняя братия Валаамского скита, состоящая единственно из простолюдинов, не в состоянии поддерживать силы свои исключительно растительною пищею, а для укрепления сил своих стремится к трапезе монастырской, то для истощенного моего телосложения и для телосложения людей неясного воспитания, питание одною растительною пищею вполне невозможно.
Сначала и в Оптином Скиту ревность учредителей его устремлялась было к особенному строгому посту; но усмотрев, что при такой строгости Скит должен остаться без братии, она смягчилась и дала устав для пищи более доступный, впрочем все еще гораздо более строгий, нежели устав о пище, положенный церковию для схимника, живущего в монастыре. Однако, несмотря на таковое смягчение, мало, очень мало было охотников из многочисленного братства Оптиной Пустыни для жительства в Скиту. Когда прибыл туда старец Иеросхимонах Леонид с несколькими учениками своими и Настоятель предал ему Скит в духовное управление, – тогда скит начал населяться, и населяться преимущественно людьми некрепкого телосложения, искавшими спокойствия в уединении. Число жившей в нем братии простиралось до 30 человек.
Всему этому, то есть состоянию скита до прибытия о. Леонида и состоянию его по прибытии Старца, я был очевидцем.
