означало ничего не сказать. Когда Крайнев появился на рассвете и без долгих предисловий вывалил содержимое мешка на стол, глаза у старого артиллериста блеснули.
– Откуда? – спросил Семен, трогая белый брусок.
– Трофей! – коротко ответил Крайнев.
Семен кивнул и стал рассматривать подарки. Каждую вещь бережно брал тонкими пальцами (руки у него не походили на крестьянские), подносил к глазам, мял, щупал и даже нюхал.
– Трофей, а надписи русские! – удивился он, добравшись до пузырьков.
– У наших взяли, – пожал плечами Крайнев.
– Так даже лучше! – согласился Семен. – Будем знать, от чего какое...
Отрезы Семен развернул, набросил на стол, оценивая рисунок ткани, затем снова бережно сложил.
– Худая у немцев материя – тонкая, – заключил в итоге. – Но красивая. Мужику не пойдет, бабе в самый раз. Дочке на платье... Спасибо тебе, Ефимыч!
– Из «спасибо» шубу не сошьешь!
Семен вопросительно глянул на Крайнева.
– Нужна одежда. Эта, – он хлопнул себя по штанам, – не годится.
– У меня только простое, домотканое, – развел руками Семен.
– Такое и нужно.
Вернувшаяся Настя (выгоняла корову на пастбище) принесла Крайневу льняную рубаху и штаны, которые он тут же окрестил «портами», затем подсела к столу и занялась подарками. Лицо ее светилось от счастья.
– Пахнет как! – сказала, нюхая мыло. – Будем умываться! Постирать и в щелоке можно.
«Это дешевое китайское мыло с химическим запахом!» – хотел крикнуть Крайнев, но сдержался.
– Стирай! – велел сердито. – Мыла еще принесу. Лучшего...
Пока Настя занималась подарками, Крайнев переоделся за ширмой. Ткань его новой одежды приятно легла на тело. Рукава оказались чуть коротковаты (Крайнев был выше Семена), но по летнему времени – в самый раз. Крайнев обулся, затянул на себе офицерский ремень с портупеей, ранее принадлежавший Брагину, и вышел к хозяевам.
– Хоть и в сермяге, но командир! – оценил Семен.
Настя ничего не сказала, только опять покраснела.
Отец велел ей накрывать на стол. Настя бережно прибрала подарки, достала из печи чугун с вареной картошкой, принесла огурцы, перья зеленого лука и уже привычный кувшин с молоком. Они неспешно поели. Картошка, сваренная целиком, в печи зарумянилась и была очень вкусной. Настя положила на стол тоненькие палочки; ими натыкали картошку и несли в рот, запивая свежим молоком. Семен сворачивал перья лука в продолговатые рулончики, макал в солонку и аппетитно хрустел. Крайнев свернул себе – понравилось. Покончив с едой, Семен полез за кисетом, но Крайнев остановил его. Сходил за ширму и принес пакет с табаком.
Голландский «Капитан» дал такой дух, что Настя заулыбалась.
– Немецкий? – удивился Семен, разглядывая пакет.
–
