Мальчик из Кум-Эбби вытягивает шею. Марина оборачивается. В проеме, словно дух мщения, темнеет старушечий силуэт, очерченный светом лампы: изумрудный халат до земли, сигарета, узорная заколка и большие золоченые клипсы – бабушка Жужи.
– Я пришла искать тебя, – говорит Жужи. – Все спрашивают. Ты пропустишь… Кто это?
Мальчик из Кум-Эбби округляет глаза. Что его удивило: тени для век, золотые волосы или акцент, который Марина едва различает, но знает – он есть. Люди часто спрашивают Рози, словно какую-нибудь туристку, давно ли она в Лондоне, и бывают заметно потрясены ответом: «Сорок лет».
Одной Рози хватило бы с лихвой, а Жужи – и вовсе катастрофа. Теперь, когда Марина поступила в Кум-Эбби, нужно, чтобы родня вела себя тише воды. В школе и так ходят слухи, что она из семейки фрицев.
– Вообще-то, – говорит Марина, – я как раз собиралась…
Однако мальчики из Кум-Эбби вежливы со взрослыми. Гай подходит и протягивает руку:
– Гай Вайни. Простите, я не знал, что вы здесь живете. Мы с вашей… м-м-м… дочерью…
– Дочерью? – просияв, восклицает Жужи. – Прекрасно! Какой милый мальчик! Школьный друг Марины?
Бабушки одержимы школой и настаивают, чтобы Марина приводила домой друзей. Им не понять.
– Вообще-то, – говорит она, – мы почти незнакомы. Он просто…
– Ждет автобус? – Судя по лицу, Жужи готова угостить его сигаретой. – Нет!
– Ничего страшного, – убеждает ее Марина. Гай утирает лицо рукавом.
– Вовсе нет, – говорит Жужи. – Не будь глупой. Мы не позволяем школьному мальчику уйти. Ужасно. Он голодный. Он…
– Нет, правда, я, мы…
Жужи берет Гая Вайни под руку.
– Друг Маринаки, – выдыхает она, словно произносит название редкого драгоценного элемента.
– Он мне не…
– Ш-ш! Молодой человек, я веду вас в дом.
Марина втискивается следом в крошечный лифт. Гай вдыхает натопленный воздух, и она живо представляет себе обмен газов в его альвеолах: кислород Фаркашей входит внутрь, микробы выходят наружу. Он поставит их жизнь под угрозу, а виновата в этом Марина, она – точка, на которой замкнуты все концы, как в петле ДНК. Гай даже не высокий и совсем не похож на киногероя. Он отвечает на вопросы, перекрикивая скрип шестеренок, а Марина глядит на его красное ухо и думает обо всем, что он увидит в квартире: часы-тарелка из Триеста, венгерская вышивка, глазурованные сковородники, стопка журналов «Роялти», куча словарей и шкаф-холодильник на ножках. Тут не до вежливости – обстоятельства чрезвычайные.
– Я… – встревает она. Лифт останавливается. Что, если упасть в обморок? – Вообще-то…
Гай открывает решетку. Марина медлит, прижав руку к ореховой облицовке. Жужи напирает сзади.
– Скорее, молодой человек, – говорит она. – Мы едим торт.
Момент упущен. Они входят в квартиру, и все, повернувшись, улыбаются сначала Гаю, потом Марине, как будто…
О
