имеющиеся для врачей, адвокатов и т. п.
Проведение ясного различия между двумя принципиально разными функциями оценочных понятий позволяет объяснить многие странные на первый взгляд особенности употребления этих понятий.
Слово «хороший» может высказываться об очень широком круге вещей: хорошими могут быть и ножи, и адвокаты, и доктора, и шутки и т. д. Разнородность класса хороших вещей заметил еще Аристотель33. Он использовал ее как довод против утверждения Платона о существовании общей идеи добра. Хорошими могут быть вещи столь широкого и столь неоднородного класса, что трудно ожидать наличия у каждой из них некоторого общего качества, обозначаемого словом «хорошее».
Факт необычайной широты множества хороших вещей несомненен. Ему придается важное значение как семантиками, так и этиками34. Иногда проводится различие между разнообразием вещей, о которых можно сказать, что они хороши, и разнообразием смыслов, которые имеет слово «хороший», когда оно высказывается о разных вещах. Г. фон. Райт пишет в этой связи: «То, что и вина, и плотники, и голоса могут быть хорошими, является примером того, сколь разными могут быть хорошие вещи. То, что “хороший” иногда означает “приятный на вкус”, иногда “искусный”, а иногда “целебный”, является примером того, как разнообразны формы “добра”. Аристотель не приводил ясного различия между этими двумя видами разнообразия. Его довод против общей идеи добра основывается на разнообразии хороших вещей, а не на разнообразии форм слова “хороший”. Очевидно, однако, что первое разнообразие является производным относительно второго. Не разнородность множества хороших вещей является причиной того, что существует много разных форм слова “хороший”, а многообразие форм “хорошего” обусловливает то, что крайне несходные по своему типу вещи могут быть хорошими»35.
Понятие функции замещения дает возможность объяснить как этот факт, так и разнообразие смыслов, которые может иметь слово «хороший». Универсальность множества хороших вещей объясняется свое-образием функций, выполняемых словом «хороший». Оно не обозначает никакого фиксированного эмпирического свойства (или свойств). Им представляются совокупности таких свойств и при этом таким образом, что в случае разных типов вещей эти совокупности являются разными. «Красным», «тяжелым» и т. п. может быть названо лишь то, что имеет вполне определенные свойства; приложимость «хорошего» не ограничена никакими конкретными свойствами. Все это справедливо и для другой функции слова «хороший» – функции мотивации.
Положению об универсальной приложимости термина «хороший» и нефиксированности замещаемых им свойств придавались самые разнообразные формулировки. Аристотель говорил об омонимичности этого термина, схоласты – о его трансцендентальной природе, Е. Холл называл его «псевдопредикатом», Д. Эрмсон – «ярлыком», Р. Гартман – «универсальным аксиологическим квантором», семантики – «синкатегорематическим термином»
