преступления, не имеет значения, совершено или нет вовлекаемым лицом одно из преступлений террористического характера. Преступление окончено с момента выполнения виновным хотя бы приготовительных действий к совершению тех преступлений, в которые вовлекалось лицо.
В литературе предлагается считать преступление в этой форме оконченным независимо от того, совершено ли вовлекаемым хотя бы одно из преступлений или нет (ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК)[24]. По этому пути идет и судебная практика[25]. Полагаем, такой подход заимствован из практики квалификации посягательств, предусмотренных ст. 150 и ст. 151 УК[26]. Однако эта позиция вызывает возражение по следующим основаниям.
Во-первых, вовлечение выступает специальным видом подстрекательства, а подстрекателем закон признает лицо, склонившее к совершению преступления. Неудавшаяся попытка вовлечь в совершение преступления должна квалифицироваться согласно ч. 5 ст. 34 УК как неоконченное преступление.
Во-вторых, при таком толковании вовлечения исключается возможность добровольного отказа от совершения преступления. «А, между тем, возможны ситуации, когда лицо, совершив все действия по возбуждению желания, затем мешает другому лицу принять участие в преступлении или отговаривает от его совершения. В том случае, когда подстрекателю к преступлению удалось сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратить доведение преступления до конца, подстрекатель не подлежит уголовной ответственности (ч. 4 ст. 31 УК)»[27].
И, наконец, такой подход к определению момента окончания преступления создает трудности для правоприменительных органов. «Трудно представить себе повод к возбуждению уголовного дела о подобном преступлении и доказательственную базу, на которую должно опираться обвинение»[28].
Практика применения ст. 2051 УК порождает вопрос о том, как квалифицировать действия виновного в том случае, если вовлекаемый совершит какое-либо из преступлений, предусмотренных ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК? Должно ли оно в этом случае отвечать только по ст. 2051 УК или по совокупности соответствующих преступлений.
С одной стороны, квалификация действий виновного по правилам об идеальной совокупности и назначение по ним наказания означает двойной учет одних и тех же обстоятельств, что запрещено принципом справедливости (ст. 6 УК).
С другой стороны, если норму о содействии террористической деятельности признать специальной и привлекать к уголовной ответственности только по ней, то тем самым вместо назначения справедливого наказания, соответствующего характеру и степени общественной опасности совершенного деяния, усиления наказания, получится необоснованное смягчение уголовной ответственности виновного.
Таким образом, наличие специальной нормы, предусмотренной ст. 2051 УК, в уголовном законе видится неудачным, приводящим к проблемам в практике применения этой статьи и неоправданному смягчению наказания[29].
Анализируемая
См., напр.:
См.:
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» // БВС РФ. 2000. № 4.
Подробнее об этом см.:
