ли мир таким же красочным, Джордж, когда ты появился на свет? И существовало ли земное притяжение?
– Полагаешь, у тебя достаточно квалификации, чтобы я тебя не уволил?
– Ну, начинается. «Это моя студия, и я тут хозяин…»
– Но ведь так и есть.
– Прекрасно. Тогда оставайся один со своим гусем.
– Журавлем.
– Тогда напиши у него это на лбу, чтобы все поверили, что это журавль.
– Это не для всех. Это…
– Что – это?
– Ничего.
– А что ты так покраснел? Есть чего стесняться?
– Даты что? Глупости. Я просто… Встретил Журавушку. Вчера ночью.
– Журавушку? Ты имеешь в виду проститутку?
– Да нет же. Господи Иисусе! Просто журавлиха приземлилась в моем саду.
– И?
– И ничего! Иди и звони куда следует!
– Уже иду. Смотри, как изысканно.
– И перестань так вздыхать!
– Клиент, мистер Дункан.
– Что?
– Я говорю – клиент. Прямо за вашей спиной.
– Но я не слышал, чтобы дверь отворя…
– Чем могу?..
– Зовите меня Кумико, – сказала она.
Все всегда удивлялись, узнав о том, что Джордж американец – ну, или что он родился и вырос в Америке. Говорили, что на американца он не похож. Но кого бы ни спросили, что имеется в виду, каждый выглядел озадаченным – не потому что не представлял, какими должны быть люди, «похожие» на американцев, а потому что не знал, насколько это может обидеть Джорджа.
Все эти люди, даже из числа друзей – высокообразованных, не раз посещавших Америку, – крайне затруднялись расстаться с убеждением в том, что, не считая самого Джорджа (нет, что вы, что вы), все остальные триста миллионов его соотечественников – беспаспортные, ненавидящие любую иронию борцы во имя Иисуса, вечно голосующие за явно сумасшедших политиков, не устающие при этом жаловаться на то, что их вопиюще дешевый бензин на самом деле недостаточно дешев.
– Видите ли, Америка – это… – обычно начинали они, но тут же терялись и не знали, чем закончить фразу.
– «Нью-Йоркер», – подсказывал он. – Джаз. Мерил Стрип.
Обычно это сразу вызывало у них желание скопировать американский акцент, услужливо-открытую улыбочку и беспрестанные подмигивания. По крайней мере, эта привычка у них не исчезла и через многие годы; даже через десять лет после его переезда в Англию окружающие покупались на самую тупую остроту из сериала про Джея Юинга[1].
– Я из Такомы, – говорил он им.
Они и слышать не желали о том, что жизнь кого-либо, кроме них самих, может быть сложной и неоднозначной и что у старушки Истории никогда не бывает одной-единственной версии прочтения. Им оказалось до странного сложно принять тот факт, что Джордж хоть и американец, но вырос не на Дальнем Юге и не Восточном побережье, а на Тихоокеанском северо-западе, где акцент мягок почти по-канадски, и что его родители, пусть и самые заурядные церковные
Джон Росс «Джей Ар» Юинг-младший (
