А у меня их много.
– Вы делаете мне, человеку, который вас совсем не знает, предложение руки и сердца? Что это, грубый розыгрыш или насмешка? Я не понимаю.
– Конечно, мое предложение звучит странно, и вы не можете понять, зачем мне этот брак. Не уверена, что вы сейчас в состоянии понять, о чем я собираюсь вам сказать. Я знаю, вы еще испытываете боль, вы страдаете физически, не говоря уже о боли душевной. Поэтому я предлагаю отложить наш разговор на потом. Скажем, я приду к вам через неделю, согласны? – Не дожидаясь моего ответа, она продолжила: – А пока что я оплачу вам палату люкс, уход, лечение, лучшие лекарства, процедуры, словом, сделаю все возможное, чтобы вы как можно скорее поправились. Если вы не против, я заплачу хирургу, который сделает пластическую коррекцию лица, чтобы от ваших ран не осталось шрамов. Вы согласны?
– Что вам нужно от меня?
Но она больше не сказала ни слова. Просто встала и вышла из палаты, бросив на прощание долгий задумчивый взгляд.
Я подумал, что она мне все же приснилась. Или – в порядке бреда – эта девушка хочет замуж за меня из-за фантастического наследства, обрушившегося на мою больную голову, пока я лежал в больнице.
Возможно, именно тогда, представив себя героем комедийного фильма, я впервые за долгое время улыбнулся.
Милые адвокатши задавали мне еще какие-то вопросы, но мои ответы нисколько не проясняли картину преступления. Из моего рассказа следовало, что мы обыкновенная пара, люди творческих профессий, дорогу никому не перебегали, бизнес ни у кого не отбирали, да и видимых врагов у нас как будто бы нет.
Задавали мне вопросы и о моей профессии, моих концертах. Интересовались, были ли у меня среди коллег-музыкантов недруги или завистники, которые таким вот иезуитским способом, убив мою жену, могли бы попытаться вывести меня из душевного равновесия. Но ничего такого в моей жизни не наблюдалось.
– А что вы делали в ресторане «Фог»? – спросила Лиза Травина чуть ли не виноватым тоном.
– Ужинали, – коротко ответил я.
Разве мог я тогда признаться, что наши ужины в определенных местах, появление в определенных кругах и участие в определенных мероприятиях составляли суть наших деловых, я бы даже сказал, партнерских отношений с женой?
И уж тем более я не мог признаться, что женой в полном смысле Валя мне никогда не была. Хотя мне хотелось этого, что называется, до скрежета зубовного, до судорог, и никто не знает, какую цену я готов был заплатить за обладание этой прекрасной женщиной.
Да-да, точно, тогда у Травиной я все еще находился в странном состоянии непринятия реальности. Я не мог поверить, что то женское тело с маленькой родинкой справа над губой, тело, которое мне показали в морге, и есть то, что осталось от моей жены.
– А вы не могли бы позвонить тому человеку в морге, который занимался телом моей жены, и задать ему один-единственный вопрос? Вернее два? – внезапно спросил я.
– Гере Турову? – Травина повернулась к помощнице.
– Давай
