К счастью, связь не прервали, дали договорить и попросили документы. Я предъявил карточку международного пресс-клуба и поблагодарил за телефон.
– Москва, «Правда», – громко прочитал офицер. – Стало быть, приехали афишировать антиамериканские демонстрации? А вы написали о тех жителях, которые приветствовали заход «Морского дракона»? (Тут лейтенант был прав. Я действительно не упомянул о местных проститутках и хозяевах питейных заведений, вышедших на причал с плакатом «Добро пожаловать!».) Ну что ж, вам, наверное, пора присоединиться к вашим единомышленникам!
Рослые морские пехотинцы взяли меня под локти и вежливо, но напористо вытолкнули из дверей американского офицерского клуба. И тут я оказался лицом к лицу с шеренгами возбужденных демонстрантов. Их кулаки тянулись прямо к моему носу, а от адресованных мне возгласов: «Янки, убирайтесь домой!» – пробирала дрожь. В меня бросали перезрелые помидоры (гнилых в Японии, как видно, не нашлось). А когда рабочих сменили студенты, из колонны полетели банки от пива и, что гораздо хуже, бутылки от пепси-колы.
К счастью, меня спас полицейский патруль. Разрешил укрыться в фургоне для арестованных. «Куда смотрит ваш профсоюз? – укоризненно говорил сержант. – Работать в горячей точке без каски – значит нарушать технику безопасности. Видите? Тут все в касках – и мы, и демонстранты, и журналисты». (Представил себя входящим в американский офицерский клуб в каске, на которой красуется логотип «Правды» с тремя ее орденами.)
Между тем коллега из «Известий», остававшийся дома у телевизора, без хлопот написал материал с почти таким же эффектом присутствия, как у меня. Но, как говорится, то – да не то. Ни с чем не сравнишь чувство радости, которое испытывает журналист, сумевший попасть в эпицентр событий и преодолеть препятствия «ради нескольких строчек в газете».
Меч и лягушка
Провел целый день рядом с «катана-кадзи» – мастером ковать клинки для самурайских мечей. И словно прикоснулся к чуду, стал свидетелем священного ритуала.
Кузнец-оружейник работает с тремя молотобойцами. Клинок формируется из множества прослоек металла с разным содержанием углерода. Это похоже на слоеное тесто. В результате проковки, складывания и новой проковки образуется брус с чередованием низкоуглеродистой и высокоуглеродистой стали. Затем наступает черед закалки – многократного нагревания и охлаждения клинка.
Ковка меча напоминает религиозный ритуал не только потому, что с ней связано множество секретов мастерства. С XII века, с так называемой эпохи Камакура, в японском обществе сложился культ меча. Он был для воина не только личным оружием, символом его отваги, его чести. Меч олицетворял принадлежность человека к высшему кругу общества – к сословию самураев.
Меч и искусство владения им легли в основу самурайского кодекса чести «бусидо» («путь воина»). Именно меч подарил бог грома своей сестре – богине солнца Аматерасу, а она вручила его
