он. – Я понимаю ваш гнев. И вашу боль. Под Греверстедом погиб мой отец. Но вы знаете лучше меня, что мимо Крепости-на-скале и Часовой башни не проскочить. Даже на тридцати дракхах. А больше нам не собрать. Да еще компания теперь патрулирует прибрежные воды. Это могучий противник. Нам не выстоять в этой войне.
– Ты предашь память своего отца? – выкрикнул кто-то.
Грорг почувствовал, как сжались его кулаки.
– Нет. Я отомщу. Но для этого потребуется время.
Глава 8
Руны на песке
Потрескивали дрова в очаге.
За окном по-прежнему шел дождь, а где-то внизу пьяный мужской хор пел песню о распутной пастушке.
– Чем все закончилось? – не выдержал я. – Где теперь твой дракх и вся его команда?
Наш возница залпом выпил полпинты эля и стукнул опустевшей кружкой по столешнице:
– Четыре года мы бороздили северные моря. Грабили суда Торговой компании. Совершали набеги на взбережье. Вели переговоры с ярлами, бывшими данниками моего отца. Но никто не спешил к нам примкнуть. А вот представительство нами заинтересовалось. И назначило награду за наши головы. Стало жарко.
– И вы продали корабль, – напомнил Коэн.
Глаза Грорга сверкнули.
– Да. Продали и поделили выручку. Разбрелись на все четыре стороны. Я подался в глубь материка. А что мне еще оставалось?
Он вздохнул.
– Спустя годы мы встретились, – сказал Коэн. – В таверне «Три черепахи», кажется. В славном городе Стоке, оплоте Воровской гильдии и прибежище наемников всех мастей. Грорг был на мели и охотно согласился на меня работать.
Грорг кивнул.
– Вот и конец истории, – буркнул он.
– Весьма поучительной, – добавил Коэн.
– И чему же она нас учит? – Я наполнил кружки. И взял с тарелки кусок сыра.
– А тому, – Коэн поднял вверх палец, – что экономические соображения лежат в основе всего. Войну выигрывает тот, у кого деньги.
– Да с чего вы вообще взяли, – я закинул сыр в рот, – что Норум был в сговоре с компанией?
Коэн усмехнулся:
– Это же так просто, друг мой. Норум хотел править. Компании был необходим опорный пункт в Белом море. Их интересы пересеклись на ключевой фигуре – Хлодрике. Конунг вел независимую политику. Он не устраивал многих.
Дождь за окном поутих. Сквозь прорехи в тучах начали выглядывать звезды. Проступил исполинский серп первой луны, смахивающий на остро отточенное лезвие боевой секиры. Я потянулся, хрустнув суставами. Зевнул.
– Что ж, – Коэн поднялся, – время позднее. Пора и честь знать.
Мы сложили остатки еды в одну тарелку и накрыли другой – глиняной, со сколотым кусочком ободка. Сдвинули вместе с недопитым кувшином в центр стола.
– Мне надо подумать, – сказал посредник. – Так что я первый в дозоре. Второй – Ольгерд. Все. Ложитесь.
Мы не заставили себя уговаривать.
Я быстро,
