образом появились евангелия.
Это те самые евангелия, которые мы имеем сейчас. В течение более чем трех столетий специалисты изучили их вплоть до мельчайших деталей, и одним из твердо установленных результатов этого кропотливого исследования стала уверенность в том, что евангелия содержат многочисленные расхождения, противоречия и исторические проблемы.2 Почему это так? Вероятно, тут более уместен вопрос: «А как могло быть иначе?» Разумеется, евангелия содержат неисторическую информацию, а также рассказы, которые с течением времени были изменены, преувеличены или приукрашены. Эти книги не содержат слова человека, сидевшего у ног Иисуса и делавшего заметки. Ничего подобного! Эти книги были написаны с намерением сообщить «благую весть» об Иисусе (само слово евангелие означает «благую весть»). То есть их авторы были лично заинтересованы не только в том, о чем они рассказывали, но и в том, как они об этом рассказывали. Они стремились проповедовать Иисуса. Они не пытались дать биографическую информацию, которая могла бы выдержать тщательный разбор со стороны критически настроенных исследователей, живших два тысячелетия спустя и разработавших совершенно иные стандарты для написания исторической работы или историографии. Они писали для своего собственного времени и пытались убедить людей в истине – как они сами ее понимали – относительно Иисуса. Они основывали свои истории на том, что сами слышали и читали. А то, что они читали, основывалось на том, что слышали другие авторы. В конечном счете все восходит к устной традиции.
Некоторые люди сегодня утверждают, будто культуры, укорененные в устной традиции, намного внимательнее следят за тем, чтобы их предания, по мере того, как они рассказываются и пересказываются, не подвергались значительным изменениям. Однако на поверку это оказывается еще одним современным мифом. Антропологи, изучавшие устные культуры, знают, что верно как раз противоположное. Только представители письменных культур озабочены точным воспроизведением фактов «как они есть» – именно потому, что в письменных культурах возможно обращение к источникам, чтобы выяснить, не внес ли кто-нибудь изменений в историю. В устных же культурах, напротив, обычно ожидается, что истории в действительности будут подвергаться изменениям – они меняются всякий раз, когда рассказчик излагает ту или иную историю в новом контексте. Новый контекст требует и нового способа передачи предания. Поэтому представители устных культур с исторической точки зрения не видят никаких проблем в том, что по мере того как рассказы передаются из поколения в поколение, в них вносятся изменения.3
Разумеется, то же самое относится и к расхождениям, приукрашиваниям, вымышленным историям и историческим проблемам в евангелиях. А это означает, что их нельзя принимать на веру, как дающие нам исторически точные повествования о реальных событиях. Означает ли это, что евангелия совершенно бесполезны в качестве исторических источников? Нет, но это
