будто она одной рукой вела легкий самолет. Наконец она закричала, что устала от факультативных занятий отца, а папа в ответ – что с него довольно и его тошнит от ее истерик. Когда я спросил Грейс, что это значит, она прошептала, что истерика – это школьный предмет, вроде математики.
В этот момент дверь кухни распахнулась, и Грейс на пузе, как змея, поползла к своей комнате, чтобы папа не застал ее на лестнице. Но я не мог сдвинуться с места. Папа распахнул входную дверь и с силой захлопнул ее за собой. Нарциссы на обоях затрепетали.
Я вернулся в свою спальню. Я был рад, что все это закончилось. И клялся, что никогда больше не буду есть запеканку, и не пойду в школу, и не стану ходить, как бабуин. Ну ладно, насчет последнего я еще подумаю, потому что это прикольно.
После того вечера все пошло как-то наперекосяк. Нам больше не разрешали покупать картошку фри в местном магазине под названием «Бригада Жарки». Если верить Грейс, которая вынюхала всю историю, папа сбежал с женщиной, которая там работала. Ее звали Грудастая Бэбс, и Грейс утверждала, что та любила строить глазки, заманивая мужчин своей жареной картошечкой. Сестра говорила, что и папа от нее тоже пригорел и ничего тут не поделаешь. Я засмеялся, ведь и мне иногда доставались подгоревшие кусочки, но Грейс хмуро ответила, что у нас с папой разная картошка и что папа не вернется – он ушел навсегда. Я пожал плечами: в семь лет кажется, что «навсегда» – это на неделю или месяц.
Как же я ошибался.
Навсегда значило навсегда.
Один
Внешне я выгляжу как обычный одиннадцатилетний мальчик. Но в голове у меня полно гениальных идей. В нашей школе Святой Девы Врат не замечают моих потрясающих способностей, ну и зря. Вообще-то я хорошо прячу свой талант – обдумываю свои гениальные идеи, пока учительница, мисс Парфитт, донимает всех сдвоенным уроком математики. И вот как раз в тот день, когда я увидел папу по телику, мисс Парфитт так долго трепалась про арифметические действия, что могла бы попасть в Книгу рекордов Гиннесса. Я же тем временем обдумывал коварный план. Увидеть папу по телевизору – это круто, но мне хотелось большего. Пока мисс Парфитт распространялась про скобки, деление, умножение, сложение и вычитание, я думал о том, как бы мне хотелось, чтобы папа поговорил со мной. И о том, как я этого добьюсь.
– Эй, – прошептала мне Джо Бистер. – Я достала новые мощи для своей коллекции. Совершенно шикарные. Пока не увидишь, не поверишь.
Я пожал плечами:
– Мне казалось, со святыми как раз в том и фишка, что их необязательно видеть, чтобы верить.
Джо пробормотала что-то о том, что я возомнил себя самым умным. Ну, строго говоря, так оно и есть.
– Это кусок ткани. – Она покосилась на мисс Парфитт. – Ею вытирали ноги кому-то, кто прикасался к ногам кого-то, кто целовал ноги статуе святой Христины Удивительной.
Ну вот и как разговаривать
