день бродила по замку, рассматривая высокие своды, цветные гобелены, и старалась не попадаться на глаза хозяину, управляющему, магу и начальнику гарнизона. Все эти господа обитали преимущественно на втором и третьем этажах, поэтому я начала странствия с недоступного им четвертого, а потом перебралась на первый. Большие комнаты пугали, зато в них так легко было спрятаться.
Увы, времени на созерцательный отдых почти не оставалось. За выходным днем последовала череда будней, наполненная работой. Я смахивала пыль в комнатах, убиралась, меняла белье и полотенца, ухаживала за цветами в зимнем саду. Если требовалось, прислуживала за столом, носила из подвала бутылки с вином, наполняла кувшины пивом, бегала за всякой снедью в кладовую. Приносила все, что просили: от книги на самой верхней полке до забытого хлыста. А еще, когда наступала моя очередь, кормила драконов. Не одна, разумеется, с кем-нибудь из слуг. К вечеру ноги частенько гудели от усталости и бесконечного беганья вверх-вниз по лестницам. Пару раз даже всерьез подумывала, чтобы заснуть на межэтажной площадке.
Особенно тяготила повинность принимать с хозяином ванну. Я наполняла ее водой, вливала несколько колпачков ароматного масла, клала на пол и на специальную полочку по чистому полотенцу, приносила халат и ждала. Когда появлялся норн, раздевалась, иногда раздевала его. После брала мочалку, душистое мыло и начинала мыть виконта. Разумеется, водные процедуры перетекали в попытки продолжения рода Тиадеев. Они начинались в ванной комнате и заканчивались на кровати. Хозяин – темпераментный мужчина, мне доставалось по полной. Если бы с помощью хитрости и манипуляций с рецептами не нашла общий язык с местным аптекарем, за три года, прошедшие с моей покупки, подарила бы хозяину минимум двоих ребятишек.
Сейчас, безусловно, легче. Со многим смирилась, привыкла, а тогда переживала все острее. Каждый день снилась прошлая жизнь: родной город, родители, несостоявшийся жених. Раз за разом возвращался кошмар, в котором в подвал врывались солдаты. С замирающим криком в ушах просыпалась в слезах. Где теперь моя мать, что с ней стало, осталась ли она жива, или араргцы убили ее? Иногда смотрела на лицо хозяина – и видела руины пылающего Тулона. Он ведь тоже Наездник, военный, точно так же убивает людей. В такие минуты я ненавидела виконта, хотела в кровь расцарапать лицо, но разум удерживал от безрассудства. Что я могу против него?
Пару раз спрашивала Сару, можно ли разыскать родных, существуют ли какие-то списки пленных, но она лишь сочувственно вздыхала.
Хотелось сбежать, но я не могла, вот и плакала по ночам в подушку. Сердце щемило от тоски. Иногда казалось: закрою глаза, открою снова, и все обернется сном. Я очнусь в своей кровати, услышу голос мамы, оденусь, побегу в школу.
Вечно заплаканные глаза беспокоили Сару. Она давала мне успокоительное, но оно не помогало. Шмыгая носом, тоскуя по дому, несколько раз испортила десерт и посадила пятно на книгу, после чего библиотекарь строго-настрого запретил появляться с платком в руках. За книгу мне
