было почувствовать, что недалек кризис сражения.
Но пока нам еще приходилось переносить свой командный пункт все ближе к Москве. Не успели даже обосноваться в Льялове, как на северо-восточной окраине села развернулся бой с немецкими танками. В нем пришлось участвовать всем, кто находился в этом районе, в том числе и некоторым работникам штаба армии. Выручил нас дивизион 85-мм противотанковых пушек. Артиллеристы подожгли несколько танков, и атака захлебнулась.
Танки врага пылали на фоне темного неба. Под свист и разрывы снарядов нам пришлось из Льялова уйти в Крюково. В этих условиях с особым удовлетворением я наблюдал педантичную и уверенную работу нашего начальника штаба. Аппарат управления войсками был гибок и чуток, как никогда.
В связи с выходом фашистских войск к Льялово командующий фронтом удовлетворил нашу настойчивую просьбу и прислал на усиление армии одну танковую бригаду, очень малочисленную, но с опытным командиром Ф.Т. Ремизовым, затем – стрелковый полк, отдельный кавалерийский, пушечный и противотанковый полки. Сам этот перечень свидетельствует, что и командование фронта резервов уже не имело. Оно, как и мы внутри своей армии, брало часть сил с одного участка и бросало их на другой, где было тяжелее всего в данный момент.
Вытянувшаяся в нитку оборона 16-й армии находилась все время под угрозой, где-то она могла лопнуть. Приходилось изощряться, чтобы не допустить этого. Если где-то в обороне обнаруживалась опасная трещина, изыскивали средства, готовили, фигурально выражаясь, заплатку.
Такое положение было у нас в армии. Такое же и во фронте.
Получив подкрепление от Г.К. Жукова, мы по его приказу предприняли попытку контрудара по ворвавшейся в район Льялова вражеской группировке. Большого успеха не достигли, но продвижение противника на некоторое время задержали.
Вспоминая те дни, я мысленно представляю себе нашу 16-ю армию. Обессиленная многочисленными потерями, она цеплялась за каждую пядь родной земли, давая врагу жестокий отпор, ослабляя его силы. Отойдя на шаг, она вновь была готова отвечать ударом на удар, и это ей удавалось. Остановить врага полностью она еще не могла, но и противник не мог прорвать сплошной фронт обороны армии.
Обе воюющие стороны находились в наивысшем напряжении сил. Сведения, которыми мы располагали, говорили, что все резервы, имевшиеся у фон Бока, использованы и втянуты в бой под Москвой. Войскам Западного фронта, в том числе и нашей армии, нужно было во что бы то ни стало продержаться.
Мы понимали: остается нам продержаться совсем недолго, и в этом святая наша обязанность.
Командующий Западным фронтом делал все возможное, чтобы хоть немного подкрепить ослабевшие войска, но при этом не втягивать в бой по частям прибывавшие стратегические резервы. Они решением Ставки стягивались к Москве, к районам наибольшей опасности. Их нужно было сохранить до решающего момента. Для этого требовались
