следовательно, относятся и к монархам конституционным, но они в особенности принадлежат Самодержавному Монарху России, которого, по выражению произносимой при торжественном венчании на царство молитвы, сам Бог наставляет, яко царя и судию царству Всероссийскому…»[195]
Главной чертой монархической власти, способной возбудить сомнения относительно ее соответствия принципу правового государства, С. А. Котляревский считал безответственность монарха. Он полагал, что это сомнение покоится на слиянии понятий, поскольку с этим правовым принципом сталкивается не безответственность государственного органа, а безответственность актов государственной власти[196].
«В английском конституционном строе начало ответственности правительства приведено с величайшей последовательностью, и однако оно ответственно связано с правилом: the king can do no wrong. Наоборот, полная безответственность правительственной власти во второй французской империи называлась официально провозглашенной ответственностью императора. От актов исполнительной власти ничем не отличаются в этом смысле акты, принадлежащие по терминологии Б. Консула к pouvior neuter. Выделить из нее область особой монархической прерогативы, которая осуществляется помимо участия в ответственности министров, нет никакого основания. Ведь даже в актах призыва к власти нового министерства необходима охрана соответствующего указа самим новым министерством или старым. Требование ответственности всех государственных органов может представлять даже известную опасность распыления этой ответственности, которая действительна, лишь когда она сосредоточена, не говоря уже о том, что это требование в его абсолютном виде практически неосуществимо: quis custodvet ip sos custocles? И, наконец, вообще большой вопрос, что лучше обеспечивает верховное право: безответственный монарх, осужденный реально ответственными министрами, или ответственный американский президент с его политически безответственными, реально обособленными от Конгресса сенаторами?»[197]
В. М. Гессен рассматривал безответственность монарха логически необходимым следствием пожизненного характера монархической власти. Он считал само собой разумеющимся, что гражданская ответственность монарха нисколько не противоречит пожизненности его власти, тогда как уголовная ответственность, угрожающая монарху утратой престола, противоречит пожизненности его власти[198].
С этой точкой зрения был решительно не согласен Я. М. Магазинер, который отмечал, что «легко указать не некоторые другие государственные органы, которые пожизненны и даже наследственны, но из этого логически не вытекают другие признаки, свойственные монархии, в том числе безответственность»[199]. Он писал: «Например, лорды не только пожизненны, но и наследственны (пэры Англии); однако за политическое преступление пэр ответственен, в порядке билля об опале, bill of attainder, т. е. судебного приговора законодательной власти.
См.:
Аналогичной точки зрения придерживался и А. С. Алексеев (см.:
См.:
См.:
См.:
