от божественных вибраций. О том, что такое супружеская пара с точки зрения Благой Веры и как близость священного огня, который неугасимо пылает в Пещере Дракона, преображает скверну и превращает говно в повидло…
В этой части заотарского рассказа Растов наконец бросил взгляд вниз, в черноту именитого провала.
Там вяло змеились голубые огненные питоны, довольно-таки чахлые. «На таких даже сосиску не поджаришь», – подумал Растов презрительно.
В те секунды капитану меньше всего верилось, что эти призрачные синие огоньки могут что-либо «преобразить». А от сумбурных проповедей заотара грозила взорваться голова…
К счастью, со стороны лифта появились насквозь мокрый Чориев и Нина – ободранная, исцарапанная, перепачканная не то грязью, не то копотью, в порванном на боку платье. Растов машинально отметил, что Чориев успел развязать девушку.
– Костя? Ты? – оробела Нина, завидев Растова. И сделала шаг назад. – Я думала, ты… куда-то уехал… Ну, воевать.
– Я… – Растов тоже неожиданно сильно застеснялся. – Так и есть… Воюю. Я, кстати, хотел тебе позвонить… Но только связь не работала.
– Я так и поняла, что связь…
Однако даже после этих слов на шею своему спасителю Нина не бросилась, как сделала бы всякая героиня приключенческого фильма, даже фильма клонского.
Военюрист Нина Белкина обхватила руками озябшие предплечья и выжидательно уставилась на Растова. Мол, и что теперь?
Растов отвел взгляд и зачем-то напустился на Чориева.
– Почему вы так долго?! Я уж думал, что-то случилось!
– Так электричества-то нет, – пояснил наводчик обиженно. – Пришлось лифт вручную спускать, лебедку крутить… А Дзохар что – ишак? Нет, Дзохар крутит медленно…
Пока они спускались по лестнице, заотар успел прочесть еще одну бесплатную лекцию о том, как ничто на земле не помешает их с Ниной душам быть вместе, в том числе – нелепые козни Растова и Чориева.
Нина слушала, неприязненно поглядывая на растовский «Сигурд», откуда русский вариант проповедей Кави-усана и доносился. А потом протянула руку к груди капитана и в один щелчок переводчик выключила.
Растов некстати отметил, что даже это беглое, прагматичное прикосновение Нининой руки отозвалось в его теле неуместной волной блаженства.
– Нет сил уже от него, – отчеканила Нина, сердито хмуря брови.
Они остановились на стоянке возле Т-10, где, слава богу, все было тихо.
– Придется его пристрелить, – буднично сказал Чориев, кивая на заотара.
– Не положено… Он пленный, с нами поедет, – сказал Растов.
– Где поедет-то, командир? В нашей тесноте! Тут хотя бы девчонку устроить. – Наводчик кивнул в сторону Нины.
– Ты прав, – сказал Растов. – Но убивать этого романтического дурика… Нет. Не убиваю я священников. Даже священников тех религий, которые мне лично совершенно непонятны.
– Да я тоже зла на
