конечно!
– И надо пообщаться с захваченным игиловцем. Думаю, это он командовал группой, а значит, знает немало.
– Согласится ли отвечать на вопросы?
– Заставим. Значит, ты давай команду на возвращение техники, рассредоточение ее на прежних позициях, если они не разрушены, выставляй усиленное охранение, черт его знает, как воспримет аль-Диаб свое поражение. Подстрахуемся. А потом отдыхать. Мне еще на встречу с Главным военным советником ехать.
– Да, я помню! Связист!
– Я, господин капитан.
Сабир приказал:
– Связь с командирами танкового, минометного взводов и боевых машин пехоты.
– Есть!
– Давай! – сказал Волченков. – Распорядись и подходи к пленному.
– Понадобится переводчик, впрочем, с переводом справится и заместитель.
– Разберемся. Не забудь доложить в бригаду о результатах авианалета.
– Они уже извещены. Экипажи бомбардировщиков доложили.
– Летчики не могли видеть, что они поразили.
Но полковник Ганури опередил ротного, сам вызвав Сабира.
Оставив командира роты на КНП, Волченков спустился к подножию высоты.
Глава третья
Российский советник подошел к носилкам, на которые был уложен раненый боевик. Полевую одежду с него срезали, раны перебинтовали, обезболили, накрыли простыней.
Волченков спросил у санинструктора Весама Хайдура:
– Как состояние боевика, сержант?
– Нормально, крови потерял много, хорошо, у меня была плазма. Раны серьезные, но для жизни опасности не представляют. В общем, будет жить. Хотя заслуживает смерти.
– Ты же медик, сержант, тебе нельзя так говорить.
– В отношении этих бешеных собак можно. Они же не люди. Или вы не видели, что они вытворяют с пленными?
– Видел. И все-таки он раненый, а мы – не они. Я могу допросить его?
– Можете.
Санинструктор толкнул раненого:
– Эй, борец за истинную веру, очнись, с тобой русский офицер говорить желает.
Подошел заместитель командира роты. Он переводил допрос.
– Кто ты? – спросил Волченков.
Бандит попытался плюнуть в сторону советника, но слюна повисла на подбородке.
– Понятно! Не хочешь разговаривать. Ладно, это ты сейчас такой смелый, когда действуют обезболивающие препараты, а вот когда срок их действия пройдет, ты от боли на стену полезешь.
А я помогу тебе в этом. И никто никакой помощи тебе не окажет.
– Будь ты проклят, неверный!
– Вот уже лучше. Теперь назови свое имя, положение в банде.
– У нас не банда, у нас Государство.
– Ну, да, «Государство», конечно, только от этого «Государства» остается все меньше и населения, и территории. Имя, фамилия, должность! Мы все равно узнаем,
