что он на месте и в случае чего всегда готов куда угодно. Андрей тоже взмахом руки ответил, что все понял, что водителя и необыкновенное его мастерство помнит, и в случае чего только к нему и ни к кому больше…
Коктебель узнавал его, приветствовал в первое же утро и готов был принять в свои объятия. Но в душе продолжало что-то ныть и жалобно поскуливать. Не выдержав, Андрей бросил в железную урну бутылку с остатками пива, набросил ремень сумки на плечо и, не останавливаясь, зашагал в сторону рынка, к Долинному переулку. Не зря он тянул время, не решаясь появиться у Светы до девяти часов – опасался застать у нее ночного ухажера, как это уже бывало.
Коктебель – куда деваться.
По ступенькам Андрей поднимался медленно, чтобы не запыхаться к пятому этажу. На площадке постоял некоторое время и наконец, решился позвонить.
Дверь открылась тут же – на пороге стояла Света.
– А, это ты, – проговорила она без выражения и, пропустив в коридор, закрыла за его спиной дверь, задвинула щеколду замка. – Не разувайся, – сказала она, увидев, что он наклонился к босоножкам.
– А может, все-таки… – начал было Андрей, но Света не дослушала.
– Как хочешь. – Она первой прошла на кухню, села спиной к окну, забросила ногу на ногу и закурила. – Присаживайся. Выпить есть?
– Коньяк.
– Давай по глоточку.
Что-то в Свете озадачивало Андрея. Он попытался понять, взглянул на нее внимательней. Похудела, осунулась. Ногти не в порядке. Домашний халат, а под ним, похоже, ничего. Загар на груди сплошной. Значит, с нудистами загорает, как обычно. У блондинок часто волосы у корней темные – у Светы этого никогда не было, нет и сейчас. И глаза… В глазах у нее вроде затаилась та темная громоздкость, которая привиделась ему, когда он лежал на диване в вестибюле Дома творчества.
– Ну что? – спросила Света. – Изменилась?
– Немного есть.
– Знаю. – Она раздавила окурок в переполненном блюдце, взяла у Андрея бутылку, одним движением свинтила пробку и плеснула в две чашки, стоявшие на столе. – Извини, не хочется возиться с рюмками. Я помню твою привычку – протирать рюмки до хруста… Попозже, ладно? Будем живы. – Она глухо ткнулась чашкой в чашку Андрея, выпила коньяк одним глотком и снова закурила. – Как поживаешь?
– Поживаю, – Андрей повертел ладонью в воздухе. – По-разному. Мне уже успели сказать… У тебя что-то случилось?
– Это тебе так сказали? У меня что-то случилось?
– Водитель по дороге… Саша, ты его знаешь…
– И что же он сказал?
– Да ничего толком… Сказал, что ты сама расскажешь… Если захочешь.
– Правильно сказал… Лену убили. Задушили, зарезали, изнасиловали.
Андрей вздрогнул, услышав слова, которые сам недавно произнес. Не зная, что ответить, наполнил чашки. Отставил бутылку, поднял свою чашку, Света тут
