style="font-size:15px;"> И мы снова полетели вдоль скал, проплывавших, кажется, на расстоянии вытянутой руки, совсем рядом. Обрывистые, слоистые, уложенные в какой-то разумной круговой последовательности, они казались древними сооружениями.
– Мертвый город! – прокричал пилот, показывая рукой на каменные столбы, выложенные полукругом.
Мы углубились в ущелье, широкое, пологое, заросшее кустарником. Сделали круг над каменными стенами, и вдруг в самом низу, в море, недалеко от берега, я увидел то, что здесь называли Золотыми воротами, – двуглавая скала с большой дырой у самой воды. Эти ворота я видел на майках, на обложках книг, на картах, даже в ресторане Славы Ложко они были изображены в красных закатных тонах.
– Золотые ворота! – прокричал сквозь рев мотора пилот.
– Понял.
– Домой?
– Пора!
И снова мы летели вдоль скал, снова в стороне проплыл устремленный в небо с каким-то невысказанным укором Чертов палец, а может быть, это был не укор, а угроза?
Как знать, как знать.
И вот уже почти родная линия пляжа, тела, тела, некоторые даже машут руками, и – асфальтовая дорожка. Я отдал пилоту две сотенные бумажки, мы пожали друг другу руки, похлопали по плечам и на том расстались.
Стоило мне на несколько шагов отойти от взлетной тропинки, как я увидел, что навстречу мне, широко улыбаясь, идет все та же девушка с пляжа.
– Привет! – сказала она, протягивая узкую загорелую ладошку.
– Привет, – ответил я. Ладошка ее оказалась сильной, жесткой, сухой.
– Прилетел?
– Прилетел.
– Слава богу! – она усмехнулась, показав зубки, ровные, казавшиеся особенно белыми на фоне загорелого лица. – А то мы уже начали беспокоиться.
– Кто – мы?
– Народ! – Она рассмеялась. – Все видели, что вы повернули за профиль Волошина и исчезли. Проходит пять минут, десять, пятнадцать – вас нет.
– Надо же, – это единственное, что я мог произнести.
– Жанна, – сказала она, опять протянув ладошку. И снова я почувствовал ее неожиданную жесткость.
– Ж… Женя, – не без заминки назвал я чужое имя.
– Я знаю, что вы Женя, что работаете журналистом где-то в Сибири, пишете потрясающие очерки о криминальной жизни вашего города.
Я похолодел. Начал спешно, панически прокручивать – кому я все это говорил. И вдруг вспомнил – Алевтин… В столовой Дома творчества. Только для него и была выдумана эта идиотская история. Значит, и его втянули в эти сети? Да, я вдруг ощутил, что все время натыкаюсь на почти невидимые сети.
– Кто это вам сказал? – спросил я.
– Ваш приятель из Дома творчества.
– А, – вяло протянул я. – Лева… Вы с ним знакомы?
– Пристал, пристал, прискучил… Еле отвязались. Все, счастливо! Мои девочки нашлись. – Она побежала по дорожке, свернула в какой-то проход и исчезла.
К моему замку в номере надо привыкнуть – первый проворот
