разочарование. Сначала он вынул завернутую в газету высохшую тараньку, которая, похоже, не один год ожидала, пока у старика появятся деньги на бутылку пива. Тем не менее он сфотографировал и недожеванную рыбешку. В глубине морозильника остался еще один сверток. Худолей, не задумываясь, выволок наружу и его.
Развернув сверток, он онемел, зажал рот обеими своими красноватыми полупрозрачными ладошками, чтобы готовый сорваться крик не получился слишком уж кошмарным. В газету была завернута высохшая человеческая рука. По всему было видно, что от туловища ее отделили не скальпелем, руку просто отрубили топором. Но больше всего Худолея потрясло не это – пальцы мертвой руки были свернуты в кукиш, смотревший прямо ему в глаза.
Прошло не менее минуты, прежде чем Худолей смог оторвать руки ото рта, и тогда небольшую однокомнатную квартиру огласил его тонкий истошный вопль, на который тут же прибежали Пафнутьев и Андрей, готовые спасать эксперта от неведомой опасности. Но и они замерли в дверях, уставившись на ссохшийся мертвый кукиш, лежавший на полу в комке старой газеты.
– Ни фига себе, – прошептал потрясенный Пафнутьев и обессиленно опустился на кухонный табурет.
Фотоателье располагалось на первом этаже длинного дома, который все в округе называли не иначе как крейсер. Весь его первый этаж занимали всевозможные маленькие магазинчики, аптека, часовая мастерская, винно-водочный отдел, пошивочная, где можно было укоротить или удлинить штаны, наложить латку на шапку или заменить стершийся зад на старой шубе. Среди всего этого разнообразия втиснулось и фотоателье с витриной, где были выставлены изделия, которые выполнялись в его красноватых сумерках при свете фонаря, – снимки для документов, свадебные фотографии, портреты на керамических плитках для могил.
Протиснувшись сквозь тесный коридорчик, Андрей оказался перед прилавком, за которым сидела девчушка с невероятно пышной прической – во все стороны от ее головки торчали мелко-мелко завитые волосы откровенно рыжего цвета. В ее задачу входило оформление заказов. Тут же висело кривоватое зеркало, в котором можно было увидеть себя во весь рост и попытаться срочно исправить недостатки, допущенные природой и родителями.
– Слушаю, – сказала девчушка, не отрывая взгляда от толстой амбарной книги с данными о заказчиках.
– Ваша работа? – Андрей положил на прилавок фотографию, найденную при обыске у старика.
Не взглянув на портрет, девчушка перевернула снимок и, увидев фиолетовый штамп, равнодушно отодвинула фотографию от себя.
– Наша… А что?
– Кто это?
– Понятия не имею.
– Где мастер?
– Николай Иванович! – громко крикнула девчушка куда-то в темное пространство ателье. – К вам из милиции!
– С чего ты решила, что я из милиции? – спросил Андрей, невольно оробев от такой потрясающей проницательности.
– Да ладно
