ни прошло, желания не уменьшаются. В прошлых жизнях я был достаточно гармоничным человеком, судя по всему, и масштаб желаний был велик. Я с детства замечал, что все мои желания исполняются. Сначала это меня радовало, а потом испугало. Ведь мои желания могут нанести вред другим людям. И тогда я стал развивать в себе масштабное желание помогать людям познать мир.
Судьба била меня нещадно, а я не мог понять за что? Теперь я понимаю, что при силе моих желаний и при неправильном мировоззрении шансов выжить у меня практически не было. Меня спасали постоянные болезни и полный развал по судьбе и, кроме того, ежесекундное желание понять мир, почувствовать его гармонию.
В 1980 г., во время одного из застолий, я придумал тост: «Жизнь это данная нам возможность любить. Человек это средство для любви. А смысл жизни накопление любви». Сила желания должна соответствовать внутренней гармонии. Любовь для дисгармоничного человека это не столько счастье, сколько пытка. Чем больше у врача и целителя желания помочь больному, тем более верующим он должен быть внутри. Сострадание это то, что человека делает человеком. Желание помочь другому, спасти его, развивает лучшие человеческие качества. Но если мы забываем о том, что болезни, несчастья, страдания, старение очищают душу, то тогда избавление от страданий мы делаем самоцелью.
Тогда и целитель, и врач берут болезнь на себя, стоит им только посочувствовать больному. Тогда у больных очищается тело и озлобляется душа. Для врача и целителя знание того, что наша воля, наше желание помочь другому всегда вторичны, а воля Бога и любовь к нему первичны, это условие здоровья и выживания.
В 1990 г., работая в кооперативе при Первом медицинском институте, я принимал больных, и эффект часто был поразительный. Тогда, в 1990 г, впервые увидев кармические структуры, я начал создавать свой метод. И рождался он, в первую очередь, как система самозащиты. Я понял, что все это очень серьезно и что, если я не научусь видеть, кто атакует, откуда, дело может закончиться плохо. Сначала любые деформации поля я считал сглазом или порчей. И сначала пытался отбросить все это назад, а потом просто разрушить.
По мере того как я работал, уровень видения становился все глубже. И вот однажды, безуспешно пытаясь найти автора порчи, я стал выходить на тонкие уровни и испытал одно из самых больших потрясений. Никакой порчи и сглаза не было, это было наказание свыше. У меня мурашки побежали по спине, когда я узнал, с кем пытался бороться. Я увидел, что это «целительство» является только временной отсрочкой. И в конечном счете, ни к чему хорошему оно не приведет. Я пошел в церковь, молился, обращаясь к Богу, и просил, чтобы мне не дано было помочь больному, если это повредит его душе. Я понял, что помогать людям нужно, но делать это надо правильно. Я понял, почему срок жизни у врачей меньше, чем у людей других профессий.
Врач и целитель
