здоровым атеист быть не может. У человека неверующего любовь – это всегда привязанность, и, значит, он обречен топтать себя или других.
Я вижу, что он все-таки мне не верит, и решаю зайти с другой стороны.
Скажи, – говорю я, – ты слышал когда-нибудь, чтобы знаменитый полководец был трусом и негодяем?
Он улыбается и разводит руками:
Это невозможно, люди за ним не пойдут. Если он безвольный и непорядочный человек, он не может быть полководцем.
Прекрасно, – говорю я, – полностью согласен. А может ли великий полководец истреблять своих солдат, унижать их и наплевательски к ним относиться?
Он опять улыбается и разводит руками:
И это тоже невозможно. Если его не будут уважать солдаты, они за ним не пойдут и сражения он не выиграет.
Правильно, – улыбаясь, говорю я. – Армия Александра Македонского была непобедима, потому что каждого из шестнадцати тысяч воинов он знал в лицо и по имени.
Но Александр-то был язычником, – замечает мой собеседник.
Он был язычником, искавшим Единого Бога, – серьезно отвечаю я. – Он находился в процессе развития. А вот если единобожник становится язычником или атеистом, тут можно наблюдать совершенно другую картину. Одно дело, если человек не дорос до понимания Единого Бога, а другое дело, когда он Его отрицает.
Так что ты там начал про полководца?
Хорошо, назови мне самого талантливого, самого значимого советского полководца.
Он на мгновение задумывается, глядя перед собой, а потом отвечает:
Жуков.
Его можно назвать талантливым?
Несомненно, – отвечает он.
Не буду касаться его военных операций, – говорю я, – просто объясни мне следующий факт. После войны в Советском Союзе была создана атомная бомба. Возле города Тоцка был испытательный полигон. Ученые предупреждали, что не только сам взрыв, но и его последствия могут быть опасны для человека. Была поставлена задача выяснить, какие последствия для здоровья солдат может иметь атомный взрыв.
Причем, – поднимаю я палец, – заметь, это было не военное время, когда жизнь ценится гораздо меньше. Так вот, Жуков послал туда солдат, предполагая, что после того, как они пройдут по зараженной территории, они могут болеть и умирать. Как ты думаешь, сколько он послал человек?
Мой товарищ задумывается.
Человек пятьдесят, наверное? – Потом, поймав мой взгляд, тут же поправляется: – Роту, сто человек.
Больше, – говорю я. – Насколько я знаю, он послал туда сорок тысяч человек, четыре дивизии.
Зачем было уничтожать столько людей? – ошарашенно спрашивает мой товарищ.
Я развожу руками – чтобы получить более точную картину происходящего, чтобы легче было работать статистикам.
Так вот, – продолжаю я, – так вел себя лучший из полководцев.
