укажет.
– Очередь этого человека ещё не пришла. Стоя на месте далеко не уйдёшь, а они стоят на месте. И пускай продолжают стоять. Мы не будем предпринимать ничего нового. Время всё сделает за нас. Все, кто ещё помнят, как что-то могли, вымрут естественным путём, а последователи будут метаться в поисках совета.
– Этот момент мы не пропустим. Если они захотят советов, то мы им дадим нужные советы. Надо только сделать это ненавязчиво, даже с нежеланием делиться информацией.
– Об информации. Мы можем уже подбрасывать сведения о нашей экономической эффективности. Их экономика не ориентирована на рынок и не выдержит этого перехода.
– Надо говорить шире. Их общество не рассчитано на переход от коммунистического строя к любому другому. Как только рухнет догматическая государственная система руководства, так вместе с ней обрушится и весь СССР.
– А что у нас по экспериментам над людьми? Как идёт пропаганда? Какие результаты массового внедрения? Какая связь приложенных усилий с достигнутыми результатами?
– Связь приложенных усилий с достигнутыми результатами определить бывает сложно. Представьте себе, что Вы пожелали кому-то умереть и он умер. Но вы же понимаете, что он умер не от того, что Вы ему это пожелали. Но и отрицать, то, что кто-то умер Вы не можете. Вот такой вот парадокс.
– Это классический парадокс философии. Мы видим предмет таким, каков он есть или таким, каким он кажется? Ответов на этот вопрос нет и не будет, но нам и не надо – результат важнее.
– А результаты у нас есть: СССР вот-вот рухнет, мы нашли способы отделять улучшенную расу людей от обычной и нашли способы развивать особые или сверхестественные способности у человека. И на всё это у нас ушло меньше сорока лет. По меркам науки или истории это минуты, если не секунды, если иметь дело с исследованием совершенно неизвестного явления.
– Хорошо, даже очень хорошо. Очень скоро мы получим в своё распоряжение новый полигон для испытаний нового оружия. Это будет последний эксперимент в СССР.
* * *
1985 год, СССР.
– Ну что? Водку достал?
– Чёрт бы побрал тебя, водку и Горбачёва! Нет нигде водки, а у спекулянтов слишком дорого.
– Ты до Колымы или до психушки договоришься.
– А нет больше ни Колымы, ни психушки. Всё, отменили наконец-то. Хватит уже – понасажались.
– Ничего, ничего, вы ещё будете вспоминать и Колыму, и психушки, и усатого добрым словом. Этот дел наворочает. Второй Хрущёв, а будет хуже первого. Помяни мои слова.
– Да что ты понимаешь? Гласность объявлена почти что. Теперь уже всё можно говорить. Вон дети анекдоты про Сталина рассказывают в школе. Я сам от сына такой услышал.
– Анекдоты и в те времена рассказывали, только жили недолго, а ты очень смелый стал в последнее время.
– А я так чую, что всё это будет теперь надолго.
– А вот
