в лицо. Я опущу стекло, ладно?
– Промокнешь.
– А! Плевать. Я не слишком грубо выразилась?
– В самый раз.
– Надо же… Что ни сделаю – все для тебя в самый раз!
– Что делать… Что делать… Я не вижу в тебе недостатков.
– Ни одного?
– Когда ты со мной – ни одного. Но ты просто обрастаешь недостатками с головы до ног, когда в машине появляется Анатолий.
– Значит, все-таки ревнуешь. Это уже хорошо, это уже кое-что…
– Что же тут хорошего?
– Это говорит о том, что ты живой человек.
– А ты в этом сомневалась?
– Да! Да! Да! Поехали назад. А то Анатолий даст тебе хороший нагоняй.
– А тебе?
– Мне? Нет. Он мне верит. И правильно делает.
– Ты ведешь себя примерно?
– Да! Хотя нет. Я не веду себя примерно. Но Анатолий поступает правильно, доверяя мне.
– Разумеется. Он мудрый руководитель, чуткий товарищ, прекрасный…
– Перестань!
– Что перестать?
– Перестань дурить. Перестань соглашаться со мной. Перестань дураком прикидываться.
– Слушаюсь. Мы приехали. Он уже ждет. Видишь?
– Вижу.
– Кому-то из нас достанется, а?
– Авось!
– Каяться не будем?
– Перебьется. Невелика птица.
– Как знать, – усмехнулся Костя. – Как знать.
– Ничего, время от времени его нужно на место ставить. И потом нас двое, а он один.
– Думаешь, нас двое? Скорее вас двое.
Анатолий стоял у перил, и его мощная фигура была видна издали. Он наслаждался видом приземляющегося самолета. Красные огни появились неожиданно низко, вынырнув из-за туч, и стали быстро приближаться к земле. Самолет увеличивался прямо на глазах, будто разбухал. Наконец его толстые колесики коснулись бетонной полосы, и он подпрыгнул, еще раз подпрыгнул, уже тяжелее, и побежал, провисая крыльями.
И лишь тогда Анатолий повернулся к машине.
– Что, ребята, покатались? – спросил он как-то уж очень доброжелательно. Не только его плечи, руки, но даже щеки, губы, брови казались сильными, натренированными. – Далеко были?
– До поворота и обратно, – ответил Костя, хотя знал, что обращаются не к нему.
– Таня, далеко прокатились?
– Он же говорит – до поворота… Садись. Поздно уже. Поедем.
– Ты так думаешь? Хорошо. Поедем. Куда?
– Домой, куда же еще?
– Да? – У Анатолия была привычка переспрашивать, будто он был удивлен словами собеседника и даже огорчен. – Ты сказала, домой?
– Сказала. – Таня подтверждала свои слова, но так, словно настаивала не на смысле, а на том, что действительно их произнесла и не собирается это скрывать.
– А может, полетим? Через полчаса последний самолет.
