"#image0_57efd091a0236206002c5fdc_jpg.jpeg"/>Искусы Эроса
Глава 1. Линка
– Да не спеши ты домой, подождёт твоя домашняя рутина. Давай пройдемся по скверу, присядем на лавочку вон под той липкой, взглянем на себя со стороны…
– А я уже взглянула. Смотри, разве не модно одетая женщина? В коротком пальтишке, черные брючки, черная шляпа с короткими полями. Будто бы все тип-топ, да?
– Но несколько седых волос, наглеющие морщинки у губ, да?
– Ага. Ну, никак лицо не подчиняется! Ведь хочу, ужасно хочу, чтобы беззаботно-радостным было! Ан, нет. Да и глаза… Недавно с Антоном в лес по ягоды ездили, так женщина, что в поезде напротив сидела, комплимент сделала, – молодо, мол, выгляжу, а вот о возрасте…
– Не догадалась?
– Не сразу… Глаза выдали.
Лина, Ленок, Линка…
Нет, мне больше нравится звать её Линка, с этим польским «ка» на конце, хотя в русском частица эта и придаёт имени… Наташка, Манька, Сашка… нечто пренебрежительное. А меня зовёт она Аннуш, (причём, «н» всегда немножко тянет), а почему именно так, точно не сказала, бросив: ты, мол, похожа… но на кого, не уточнила.
Живем с ней в одном подъезде, знакомы уже больше года и не сказать, что стали уж слишком близкими подругами, – как-никак она моложе меня на восемь лет, – но других со мной и с ней рядом нет, поэтому и тянемся друг к другу, встречаемся, болтаем об увиденным-услышанном, о мужьях, – я о бывшем, поэте, она о «настоящем», писателе, к которого «характер испортился», – вот уже с полгода не помогает ей ни-и в чём, грубит, и даже писать бросил.
Мы сидим как раз напротив детской площадки. Суета разноцветных детишек, их вскрики, смех… Как же успокаивает меня такое! Хочу и Линку увести от грустных мыслей, но кажется, она слишком глубоко нырнула в свою «тему».
– А тут еще эта моя раздражительность, утомлённость…
– И пожаловаться тебе, бедненькой, некому.
– Конечно некому. Антону как-то сказала: устаю, мол, а он: «Ты сама находишь себе дела, поэтому и перенапрягаешься».
– А, может, он прав?
– Ну как он может быть прав, Аннуш? Ведь завтраки-обеды-ужины, дети с уроками, дача с огородом, родной город босоного детства – по выходным, где старенькая мама, которой нужна моя помощь…
– А на работе – «этот десятый канал, который уже достал», и который…
– Ага. И зачем согласилась вести его? – встает со скамейки, поправляет поля шляпки: – Но в то же время, как было не согласиться? «Доверяю тебе раскрутить его» – начальник обрадовал.
– А ты и обрадовалась.
– Да не обрадовалась я, а…
– А что «а»? – улыбаюсь.
– А то «а», что надоело вытягивать беспомощные сценарии, вот и ушла туда, где их нет.
– «А на десятом аппаратура еще не освоена, помощники неопытные» – цитирую её, улыбаясь, чтобы как-то успокоить мою экспрессивную подругу, но она подхватывает:
– А я должна со всем этим справиться, да еще не перенапрягаться?
Браво, Линка! В этом коротком ярком пальтишке и шляпке ты – словно задиристый петушок… или курочка. Прелесть! Смотреть и слушать тебя сейчас так забавно! А, впрочем, как и всегда, и ты для меня – персонаж… правда, не знаю: чего? Рассказа, повести? И напишу ли, хватит ли, так сказать, «материала»?
Но наблюдать за тобой любопытно
– Ты представляешь! Антон-то вчера…
Она впархивает в едва приоткрытую дверь и сразу устремляется на кухню:
– Но вначале, пожалуйста, завари мне кофе.
Да-а, что-то случилось у Линки, лицо – в огне, в глазах – молния, а в руке уже – любимая кофейная чашка, которая под угрозой, – вот-вот уронит! – и, пытаясь спасти, беру поднос, осторожненько конфискую её и ставлю на него. А Линка уже разводит освободившиеся руки в стороны и опять слышу:
– Ты представляешь!? Сижу, припаиваю отвалившийся провод к антенне…
– А кроме тебя некому? – пытаюсь сбить её с темпа.
– А кому? Сыну некогда, а у мужа руки растут не оттуда, не умеет он и этого…
Ура-а, получилось! Она присела, поправила на подносе уже расставленные чашки, ложки, помолчала и:
– Так вот, сижу, паяю, а он входит… со шторой в руках: «Погладь, а то повесила не глаженую». Не знает, что штора отвисеться может.
– И впрямь, – улыбаюсь.
– Ну,
