описывает эту забытую Господом землю.
Как бы далеко не забрел случайный путник, взгляду уставшему его откроется все та же однообразная картина: одинокие кустарники, нагие, лишенные листвы и всякого рода растительности, изогнутыми силуэтами своими тянущиеся к нависшему над головой серому небу. То тут, то там из чрева земли, вспенивая мутные зерцала стоячей воды, наружу вырываются испарения. С глухим бульканьем они прорывают зеленые островки тины, растворяясь в душном, пропитанном ядовитыми парами воздухе…
(отрывок из «Записки старого Боэля. Том четвертый»)
– Остановитесь!
Еще минуту назад монотонный скрип колес навевал сон. Карета уверенно двигалась по широкой проселочной дороге, стук копыт и ржание лошадей – все звучало так привычно. За два дня почти непрерывного путешествия эти звуки успели стать неотъемлемыми спутниками их странствия, и потому резкая остановка застала врасплох членов небольшого экипажа.
Протяжно заскрипели колеса, на мгновение мир, ограниченный деревянными стенками кареты, пошатнулся, чтобы в следующий миг быть захлестнутым шумом, ворвавшимся извне. Протестующее ржание животных, громкие голоса людей – все слилось в единый неразборчивый клубок звуков.
Сидящая в карете старая женщина в последний момент успела схватиться за опору, что уберегло от падения. А вот ее спутнице повезло меньше – девушка, до того момента сонно клевавшая носом, не сумела последовать этому примеру, поэтому во время внезапного рывка ее бросило прямо на твердый край противоположного сиденья.
Приглушенно чертыхнувшись сквозь зубы – чтобы, не приведи Господь, этих слов не услышала старая нянька – девушка потерла ушибленную коленку и, хмурясь, прильнула к узкому окошку, надеясь обнаружить причину остановки.
Но снаружи виднелся лишь привычный неровный частокол пыльных кустарников, да низкорослые деревья-померанцы, в это время года обильно усыпанные крохотными белыми соцветиями.
С разочарованием убедившись, что в пейзаже за окном нет ничего необычного, девушка собралась, было, отодвинуться, как в этот момент на фоне всеобщей сумятицы вдруг раздались чьи-то голоса. Очень громко и отчетливо – наверное, потому что собеседники остановились прямо около кареты, не заботясь, что у их разговора может появиться невольный слушатель.
Двое мужчин спорили между собой. Один из них был ей смутно знаком – хриплый, слегка звучащий в нос голос принадлежал главе каравана, высокому, иссушенному частыми странствованиями мужчине. С которым пару дней назад единственный сопровождающий ее мужчина – внук старой няньки, взявший на себя обязанности кучера, – и договаривался о плате за проезд. Обычно Харгин водил торговые караваны на большие расстояния, но в этот раз груза почти не было, а сам караванщик крайне спешил, что было очень кстати.
Обладателя второго голоса она не знала. Ровно звучащий низкий голос мог бы ласкать слух, если бы не холодная ярость, сквозившая в каждом слове.
– Я слышал, о чем вы говорили с Дондэмом. Нельзя сворачивать на Кхошаль, как бы он не торопил. Если, конечно, вы хотите добраться до города без приключений.
– Чепуха! – судя по голосу, собеседника не впечатлил серьезный тон говорившего. – Все эти россказни якобы о сонливом тумане – всего лишь досужие сплетни выживших из ума старух. Дорогой через Кхошаль не пользуются лишь по той причине, что все трусливо поджимают хвосты, стоит кому-нибудь упомянуть о Седой Долине.
– Стоило бы прислушаться к рассказам стариков, – упрямо возразил ему невидимый мужчина. – Нельзя так легко пренебрегать предостережениями, доставшимися от предков.
– Я не верю в эти слухи и намерен это доказать. Раз и навсегда, – в голосе караванщика прорезался металл.
– Если вам так не терпится проверить свою удачу, то хотя бы подумайте о тех, кто, доверившись репутации знаменитого Харгина, отправился с вами в путь.
– Люди недаром считают меня везунчиком, – с вызовом ответил собеседник. – И я пройду эту чертову долину, я докажу всем, что меня не испугать детскими страшилками. Кроме того, мне уже доводилось прежде бывать в тех краях, – добавил он успокаивающим тоном.
– И в пути не случалось ничего странного? – с легким оттенком недоверия переспросил второй голос.
– Как видишь, – нотки высокомерия промелькнули в усталом голосе караванщика: – Не забывай, что ты здесь – всего лишь наемник. Твое дело – охранять нас, а уж каким путем следовать, решаю я.
В этот момент дверца кареты приоткрылась, отвлекая внимание девушки от разговора. Лохматая голова Норка – того самого внука старой нянюшки – показалась в образовавшемся проеме.
– У вас все в порядке? – с небольшой толикой беспокойства осведомился он. – Пришлось так резко тормозить,
