бокал, отодвинул подальше рюмку и сказал, что не надо больше пить, раз за рулем.
– У меня таблетки – гаишный прибор ничего не покажет. В доказательство, что мне всё нипочем, поманила официанта и попросила принести еще водки. Позволила себе расслабиться, не думая о последствиях.
– Ну – ну! Люблю смелых женщин! – сказал Михаил и сам демонстративно больше не пил.
Я промолчала, он тоже до самой машины больше не сказал ни слова. Возможно, обиделся на мою холодность. Отпустил свою машину, и открыл дверцу моего бумера, намереваясь везти меня.
– Я в норме, зря волнуешься, – остановила его, и села на водительское место, ему показала на кресло рядом. Настроение у него упало, но взгляд по – прежнему был влюбленный. Мне стало его жаль. Встречи в ресторане для меня оказалось мало, чтобы забыть обо всем на свете. Пришла неожиданно мысль: может привезти его к себе? В конце концов, я могу позволить себе основательно расслабиться.
Включила мотор, спросила.
– Куда едем?
– Решай сама. Может, я сяду за руль?
– Еще чего! – Нажала на газ и медленно тронулась. Достала мобильник и набрала номер люблинской квартиры, затем позвонила Лане на сотовый, спросила о планах на сегодня. Она успокоила, в Люблино не собирается, и я повернула в сторону Волгоградского проспекта. Миша включил радио «Шансон» и не спрашивал куда едем.
– Не против радио? Я не горячий поклонник блатной музыки, но это одна из немногих радиостанций, где песни имеют содержание, заставляют сопереживать.
– А «Ретро», «Мелодия», «Серебряный дождь», еще с десяток станций, – не согласилась я. – У них тоже много приличной музыки.
– С первыми двумя согласен, на «Серебряном дожде» великолепны только утренние программы Володарского и Соловьева, а музыка – сплошь иностранщина.
У въезда в подземный гараж, моего люблинского дома, мы вышли из машины, я передала ключи дежурному и повела Мишу к лифту. Он не сразу понял, что привезла к себе, но не спрашивал и не удивлялся.
Отомкнула все замки, открыла дверь, и оказалась у него в объятиях. Он сжал меня и принялся истово целовать, схватил на руки, понес в глубь квартиры.
– Подожди! Дай сниму с охраны квартиру, а то приедут, объясняй потом.
Я позвонила, он отобрал трубку, и понес дальше в комнату. В глазах горел страстный огонь, губы шептали разные нежности, я закрыла глаза и полностью отключилась. Безропотно разрешила расстегнуть молнию на спине, руки его пытались раскрыть застежку на бюстгальтере.
– Подожди, платье разорвешь! – наконец, пришла я в себя. – Позволь, я сама.
Я сняла платье, он снова набросился. На этот раз ему удалось расстегнуть бюстгальтер и, сняв его, жадно кинулся целовать стоящие торчком соски. Я люблю, когда мужчина тискает их, млею от удовольствия. Рука его тем временем расстегивала
