настолько, насколько ему хватает желания и трудолюбия.
И уж конечно, это не школа! Ведущий не является здесь учителем. Он, по большому счёту, так же овладевает нужным ему мастерством, как и любой из участников студии. Только берёт на себя ещё и организационную работу, потому что надо же кому-то вести занятия.
С литобъединением у студии тоже мало общего. Мастерская – не площадка для тусовки, не русло некоторого литературного течения. Здесь нет смысла хвалить или ругать друг друга, зато можно активно обмениваться мнениями о том, как сделать написанное лучше. Каждый работает над своими задачами, и главное взаимодействие состоит в общем освоении навыков и в практическом подходе к тому тексту, с которым имеешь дело.
Готовность осваивать и совершенствовать письменную речь – вот что соединяет участников студии, включая ведущего.
Есть и ещё одна сторона дела, мы о ней уже говорили. Бессмысленно отрывать «чисто» литературную составляющую от духовного развития человека. Если такой разрыв происходит, всё сводится к игровому, филологическому или технологическому подходу. Поэтому атмосфера студии должна быть уважительной к личности, к поискам жизненных ориентиров.
Особенность литературной студии в том, что для неё почти ничего не надо, кроме помещения, где она проходит. В этой мастерской всё оборудование находится внутри тех, кто работает. Её девизом может быть: «Минимум внешнего, максимум внутреннего». И заинтересованность пришедшего сюда человека, как правило, не внешняя, а внутренняя.
Тот, кто уже ориентируется в писательских проблемах, может создать для себя индивидуальную, одноместную литературную студию. Только называют её по-другому: рабочим кабинетом, писательской кухней… Но тому, кто находится на одном из начальных этапов освоения письменной речи, больше пользы принесёт общая студия-мастерская, помогающая отлаживать приёмы работы не только на своих удачах и ошибках, но и на опыте тех, кто рядом.
Литературная студия – наша общая языковая мастерская посреди нашего общего мира.
Тормошение
Счастье и радость – не в удовлетворении потребности, не в освобождении от напряжения, а они являются спутниками всякой плодотворной активности – в мысли, в чувстве, в поступке.
О литературной студии можно сказать и так: это поле творческого тормошения. Тормошение – великая, хотя и не бросающаяся в глаза сила. Она противостоит силе торможения – той силе инерции, которая может погасить лучшие способности души.
На взаимном тормошении – от взрослого к ребёнку и от ребёнка к взрослому – основана вся семейная педагогика. Да и не только семейная. Игры, психологические тренинги, умные педагогические приёмы – той же природы. Всё, что подталкивает человека к самопроявлению, к творчеству, к осуществлению себя.
Школьная педагогика способствует тормошению
