видала придворных дам цесаревны, она подглядывала в щелку на ассамблеях и куртагах и усвоила придворные манеры. – Ска-ажи-те?.. Вы умеете бегать на гигантских шагах…
– Нет, Маргарита Сергеевна, не потрафлю… Не учывся…
– Не учывся, – передразнила Алешу Рита. – Разве сему надо учиться?..
– Боюсь об столб шмякнусь… Расшибусь.
– Впрочем, – снизошла Рита к робкому хохлу, – нас мало. Вдвоем трудно бегать. Я люблю, чтобы меня заносили на распашном весле… Высоко, высоко… Выше дома… Вы знаете, мы так высоко летаем, что Неву видно…
– Ось подивиться!.. Вы дюже храбрая.
– Послушайте… Сорвите вон ту кисточку.
Рита показала на молодую кисть черной смородины.
– Извольте, сударыня.
– Какая сие смородина?
– Черная.
Брови Алеши поднялись кверху. Прекрасные глаза смотрели с недоумением. Чего еще хочет от него эта лукавая девица?
– Черная?.. Так почему же она красная?
Алеша ничего не понимал. Он молчал, стоя перед Ритой с широко расставленными ногами.
– Потому, сударь, что она – зеленая. Вот и все! – Серебряными колокольчиками рассыпался веселый, задорный смех. Рита соскочила с петли и подбежала к Алеше. – Становитесь рядом… Так… Вон, в конце аллеи – беседка, там пятнать нельзя… В горелки… Поняли? Слушайте: «Гори, гори ясно, чтобы не погасла… Глянь на небо – птички летят!..» – мерно, размахивая в лад рукою, запела Рита.
Алеша невольно вскинул вверх голову, в тот же миг Рита сорвалась и, мелькая ногами под развевающимся воланом платья, кинулась бежать по аллее. Алеша бежал за нею, раскачиваясь. Куда там – догнать! Догонит вол легкую лань?.. Перед самым носом Алеши захлопнулась стеклянная дверка беседки, потом приоткрылась, и две девичьи руки с ягодным соком перепачканными пальчиками показали ему большой «нос».
– Пожалуй, сударь, сюда.
Дверь открылась. В беседке Рита сидела в кресле, обитом розовым рипсом.
– Сядьте напротив… Вы кто будете? Придворный?.. Придворный?..
– Певчий.
– Так… У вас есть братья и сестры?.. Сестры? Главное – сестры…
– Так… Маю братьев и сестер.
– Маю… Так не говорят… Неисправимый хохол!..
– А вы, Маргарита Сергеевна, москалька, – огрызнулся Алеша.
– У-у, какой! Я вас!.. Императрице пожалуюсь… Я не москалька, милостивый государь мой, а петербурженка… Извольте сие запомнить, зарубить на вашем прекрасном носу… Итак – «маете» братьев и сестер. Кто да кто?..
– Старший брат Данило.
– Даниил… Так… Потом?..
– Що Кирила.
– Що! Оррер!.. Кирилл. Сестры?.. Сестры?..
– Агафья, Анна, Вера….
– Боже, – всплеснула руками Рита. – Целое капральство…
– За что вы мне все
