здания намекали на эксцентричные привычки постояльцев – бутик винтажных гитар, кабинет акупунктуры, салон татуажа и, как ни странно, магазин рыболовных снастей.
Мемориальные доски при входе в отель цитировали высказывания знаменитых богемных гостей или просто напоминали о них. На одной из них я прочел: «Отсюда Дилан Томас[32] уплывал навстречу смерти». Очень обнадеживающе.
В холле отеля первое, что бросилось в глаза, – толстая дама, болтающаяся под потолком. Нет, это была не эксцентричная гостья, а выполненная в натуральную величину скульптура. Лобби можно было смело назвать художественной галерей – ярко-желтые стены были увешаны современными портретами и полотнами абстракционистов. Впечатление усиливала пара готических погребальных урн на каминной полке – видимо, они напоминали о том, что смерть не помеха тому, чтобы зависать в «Челси».
Люди (по большей части живые) утопали в креслах, уткнувшись в раскрытые на коленях компьютеры. Никаких признаков Алексы и Элоди, но это было объяснимо – я пришел вовремя, а они были француженками.
Я снял шарф, перчатки, шляпу, три-четыре слоя верхней одежды и уселся ждать в одном из кресел. Никто меня не беспокоил, хотя лэптопперы, казалось, недоумевали, как это я могу общаться с внешним миром, не имея при себе компьютера. Я сделал вид, будто печатаю на рукаве рубашки, просто чтобы они задергались при мысли о том, что их лэптопы – уже вчерашний день, но потом мне это наскучило, и я зарылся в кресле и закрыл глаза.
Очнувшись, я увидел, что Алекса стоит надо мной, усмехаясь, и снимает мое спящее тело на видеокамеру.
– Вот вам типичный пример динамичного англичанина, который пересек Атлантику в погоне за своей мечтой, а вместо этого грезит об английском пиве и обнаженных женщинах на пляже. Где машина, chéri[33]?
– Она еще не совсем готова.
– И когда она будет совсем готова?
– Перед отъездом в Бостон.
– А ты выяснил, что за мероприятие намечено в Бостоне?
– Нет, это следующий пункт в моем списке.
– После сиесты.
– После мозгового штурма с закрытыми глазами, да.
Мы загрузили свои вещи в номер, и Элоди повезла нас в город, во вращающийся бар. Я имею в виду не тот мини-бар, что начинает крутиться, стоит тебе протянуть руку за стаканом. Нет, это было панорамное заведение, откуда открывался идеальный вид на город, если только у посетителей хватало терпения дождаться, пока будет пройден полный круг. В общем, это была шикарная мобильная версия наблюдательной точки на крыше, и располагалась она на пятьдесят каком-то этаже отеля.
Полный круг бар совершал за час, и, пока мы выпивали, нам удалось два раза полюбоваться видом на знаменитые небоскребы: сначала перед закатом и потом – когда небо почернело и городская иллюминация обрушила на башню все многоцветье своих огней.
Алекса была оживленной, как игристое вино «Лонг-Айленд», которое оказалось вкуснее, чем некоторые сорта настоящего французского шампанского. Она рассказывала
Дилан, Томас (1914–1953) – валлийский поэт, драматург, публицист, скончался на Манхэттене.
Дорогой.
