народ с площади, – говорит Карим. – Немедленно.
С этими словами он покидает их, направляясь к группе полицейских, стоящих рядом с только что прибывшим взводом подкрепления.
– Послушайте меня! – кричит он им.
– Так что тут все же произошло? – негромко произносит Свен, втягивая живот. – Малин, что ты думаешь?
Она качает головой.
– Понятия не имею.
– Зак?
– Это не обычное ограбление. И не хулиганство. В этом можно быть уверенным. А если б кто-то хотел взорвать банкомат, то сделал бы это ночью, а не среди бела дня, когда вокруг масса народу… Нет, тут что-то другое.
Они стоят молча. Потом Зак произносит:
– Мне не хочется даже думать об этом, но вдруг Карим прав, когда говорит, что это теракт с международными связями? А что, если это исламские террористы? Но тогда каким ветром их, черт подери, занесло в Линчёпинг?
Еще некоторое время все стоят молча, в задумчивости.
«Да, – думает Малин. – Зачем террористам взрывать бомбу именно в Линчёпинге – других мест не нашлось? Но с другой стороны – почему бы и нет? Квартира в Шеггеторпе, или Рюде, или Берге вполне могла стать штаб-квартирой террористов с таким же успехом, как квартира в Русенгорде, Мадриде или Париже».
Полицейские в форме, которым только что отдал приказ Карим, прогоняют с площади журналистов, фотографов и любопытных – и Малин видит, как молодой начальник полиции города берет под контроль ситуацию, которую не найти ни в одном сборнике инструкций. В состоянии ли он, крещеный курд, представить себе, что за терактом могут стоять исламисты? Само собой. А какой религии придерживаются большинство курдов? Кто они – шииты? Или сунниты?
Сотрудники «Скорой помощи»» и пожарные увозят с площади раненых, в то время как Бёрье Сверд уводит белого песика в сторону Госпитальной площади.
Вскоре все подходы к площади перегорожены бело-голубыми лентами.
– Что же это могло быть? – снова произносит Свен.
Все трое ощущают, как пассивность растекается по телу, словно парализующий яд, но ни один из них не в состоянии из нее вырваться, словно все они ожидали от этого дня чего угодно – но только не того, что случилось. Словно те силы, которые вырвались наружу в этом городе, кажутся им чуждыми и почти сверхъестественными, а ответственность, возложенная на их плечи, стала непосильной еще до того, как они приняли ее на себя.
Затем они переглядываются, словно все трое хотят спросить друг друга: «С какого же конца нам взяться за это дело?»
– Как прошли похороны? – спрашивает наконец Свен.
– Да, как все прошло? – вторит Шёману Зак.
Малин стоит, уставившись на коллег, переводит взгляд с одного на другого, отказываясь отвечать на этот идиотский вопрос. Как им в голову могло прийти, что у нее есть время думать о похоронах?
– Нам придется вызвать всех прямо сейчас, – произносит Свен. – Всех,
