Но сегодня, раскрыв рот, глазели и дети, и взрослые.
Не глазел только я.
Потому что в это время обалдело рассматривал то, что вывалилось из чемодана невзрачного мужичонки. Того самого, кто в огне не горит, в воде не тонет. Предмет, который я поднял в благородном порыве вернуть утраченное добро владельцу, оказался слегка оплавленной черной магнитофонной мини-кассетой. Что-то похожее я видел в телефонных автоответчиках когда-то давно… в будущем.
Ни в этом времени, ни в этой стране этого предмета просто не должно было быть!
Вечер переставал быть томным.
Домой я вернулся вместе с отцом, причем выглядел я гораздо чище.
Наша сарайка не пострадала, поэтому папа был возбужден и… доволен. Однако это не мешало ему всю дорогу грозить чумазым кулаком в воздух, засоряя эфир обещаниями рано или поздно отыскать «этих козлов», «поотрывать ноги», «натянуть глаз» и так далее…
Народ постепенно рассасывался по квартирам.
Отчаянно вертя головой, я все пытался высмотреть несгораемого владельца непонятной кассеты. Но то ли оттого, что в воздухе продолжала висеть сизая гарь, то ли по причине стремительно наступающих вечерних сумерек новоявленного Терминатора мне найти не удавалось. Возможно, любопытный субъект покинул представление еще в первом акте – до начала тушения пожара красавцами-пожарными. Так сказать, по-английски. Предпочел остаться без всеобщего признания и пропустил шикарное шоу.
Другая странность: практически всех участников печального карнавала в той или иной степени я знал. Самое меньшее – видел пару раз в нашем дворе. А этого йога, ходящего по углям, не видел ни разу. Это при том, что вся массовка в полном составе принеслась на велосипедное барбекю исключительно со стороны нашего совместного проживания. Снизу вверх. В этом я был уверен, так как оказался у истоков событий в числе первых и, находясь чуть в стороне (я же маленький!), прекрасно отслеживал всю картину целиком.
С верхней стороны нашего «шанхая», откуда приехала пожарная машина, пешком не появлялось ни одного человека!
Что получается? Незнакомец был своим? Дворовым?
Я задумался. По два подъезда в трех двухэтажках, по две квартиры на этаже, двадцать четыре. В каждой квартире четко по три комнаты, но большинство живут по принципу «коммуналок» – несколько семей с общей кухней. С нами, кстати, тоже живет какая-то старушка с очень сложным именем. Я в детстве никогда не мог его запомнить.
Ираида Артемьевна – тут же подсказала мне услужливая память, помноженная на взрослое сознание.
Ну да, ну да…
Я стал вспоминать, кто и где живет.
Одновременно, будто на автомате, рассеянно наблюдал, как отец матери живописует в деталях хронологию пожара. Потом рассеянно ужинал со всей семьей, не реагируя на подлые Васькины пинки под столом. Лениво глазел в телик, продолжая в уме считать,
