Александр Васильевич, – я посмотрел на наместника. – В принципе, мы знаем о Японии всё. Знаем, что около ста тысяч солдат первой армии генерала Куроки сейчас сосредоточены на острове Цусима. Если пренебречь кое-какими формальностями, то эту группировку можно уничтожить за одну ночь.
– Какие формальности вы имеете в виду? – насторожился наместник.
– Гаагские конвенции о недопущении сбрасывания взрывчатых веществ с воздушных шаров и других летательных аппаратов, – ответил я. – По странному совпадению в нашем распоряжении имеется достаточное количество самых современных для нашего времени летательных аппаратов, способных единовременно обрушить на головы врагов более пяти тысяч пудов бомб, начиненных мощнейшим взрывчатым веществом. Из-за этой дурацкой конвенции мы не можем пустить в дело такое богатство.
– Заманчиво… – Наместник огладил бороду. – Я попробую расписать государю все это в таких красках, чтобы он разрешил вам наплевать на все эти конвенции. К макакам у него свой, особый счет. Но, Виктор Сергеевич, о подробностях дальнейших боевых действий мы можем поговорить позже. Я также думаю, что вопрос с Кореей может быть решен вполне благоприятно для вас. Разумеется, при соблюдении преимущественных прав русских купцов и промышленников. Вопрос о том, сколько нужно войск для окончательной победы над Японией, мы тоже отложим. Решаться он все равно будет не здесь, а в Петербурге. При том соотношении сил, которое сложилось после сегодняшнего боя, мы сможем всего лишь надежно запереть японцев на островах и очистить от них Корею. Хотя и это тоже немало. Сейчас меня беспокоят два вопроса. Первый – не вмешается ли в эту войну Британия? И второй – о каких таких Смутных временах в будущем России говорил капитан Тамбовцев? Ну-с! – Наместник посмотрел на Эбергарда. – А вы, Андрей Августович, слушайте, слушайте да на ус мотайте.
– К серьезной войне с Россией Британия не готова, – ответил я, – не те времена. Это будет означать крах всей ее политики, направленной на стравливание России и Германии. Но это не значит, что ничего не будет. Возможны отдельные провокации, способные вызвать крупный конфликт. Или у кого-то из местного британского командования не выдержат нервы. Но большая война означает разгром Британии. Как только Британия объявляет войну России, во-первых, мы тут топим весь британский флот, вплоть до самого Сингапура. Во-вторых, в Туркестане начинает готовиться экспедиция в Индию и, в-третьих, государь принимает предложение своего кузена Вилли о военном союзе. Целью же британской политики является то, чтобы русские убивали немцев, немцы – русских. Потом русские – русских, а немцы – немцев. Самый большой страх англосаксов – союз России и Германии. Ведь им фактически нечего делить, и при этом они обладают двумя самыми боеспособными армиями в мире. У нас никогда не было более преданных союзников, чем немцы, конечно, когда политика сводила нас в союзе. Из всех европейцев только немцы способны приезжать в Россию и становиться в ней своими. Германия
