нарушители дисциплины, надеясь за спинами более дисциплинированных собратьев незамеченными добраться до строя. Но капитан бдел:
– Куда!!!? А ну ко мне, бего-ом! Лицом к строю! Быстро!
Вскоре все два десятка солдат, не вышедших вовремя на построение, навытяжку замерли перед строем.
– Вы что, совсем охренели, солдатики? – он прошел перед ними, грозно осматривая. – Попутали что-то? Лейтенант уже перед строем, а вы в портках? – он остановился перед неаккуратно одетым десятником с заспанным лицом и схватил его за медальон, намотав цепь на руку. – Надоело командовать, сержант?! А?! – он дернул за цепь, и она порвалась. – Так я тебе быстро устрою каникулы в рабочей команде по чистке выгребных ям! – он бросил медальон лейтенанту и отобрал у десятника ореховую дубинку. Тот попытался что-то вякнуть, и капитан ей же влепил ему по бедру. – Молчать!!! Мы с тобой позже поговорим!
Если до этой показательной расправы у парней перед строем еще было мнение, что все обойдется воплями, и они прятали улыбки, то сейчас по-настоящему испугались. Я глянула на Никоса:
– Не слишком ли круто, лейтенант?
– Нормально. Рачес давно нарывается. Пусть походит солдатом, может быть, тогда поймет, что десятники нужны не для того, чтобы жрать и спать за троих.
Капитан тем временем выявил, что Гарир как раз из десятка Рачеса, и поставил того позади солдата:
– Давай, как сраться начнет – лови, командир. Самое применение твоим талантам! – хохотнул он и осмотрелся в поисках желающих разделить с ним радость от удачной шутки. Мы с лейтенантом не успели сделать вид, что заняты беседой, за что и поплатились.
– Тандела! Ты чего скалишься? – рявкнул он. – Стены уже плачут без тебя! Никос, а ты проведи развод! Быстро! У вас пятнадцать минут заступить в наряд!
Я мигом рванула к оружейной, с воплем:
– Девятый десяток – строиться перед арсеналом!
Никос кивнул десятнику, дежурному по арсеналу, давай, запускай. Пока ребята собирались, я зашла и привычно экипировалась – кольчуга, шлем, лук. Щиты не требовались – они уже были в башне, как и тулы со стрелами, а портупея с мечом – всегда с собой.
– Заходим по одному! – Ребята цепочкой потянулись в арсенал. – Кто готов, выходим, строимся у караульного помещения!
– Тарес, куда?! А лук? – раздался возглас Никоса, и вечно рассеянный солдат вернулся за луком.
– Балбес! – беззлобно обозвала я его.
Все остальное прошло без происшествий: начальник караула проверил вооружение, улыбнулся мне и кивнул наверх:
– Заступайте. Двух человек потом за ужином пошлешь, я предупрежу, чтобы вам оставили.
– Спасибо, лейтенант!
– Не за что.
Мы пошли наверх, только я одна, своим безупречным слухом слышала, как Никос сказал оружейнику:
– Когда она на стенах, как-то спокойнее, а?
– Не говори… И за что капитан ее не любит – не пойму.
Я улыбнулась про себя, вспоминая, почему капитан меня не любит. От души я ему тогда засадила, что и говорить…
