мне приходилось заниматься делами грязными. Налоги не платил, черным налом брал, да много чего нехорошего делал, но я ведь государство обманывал, которое и для меня ничего хорошего не делало, а не людей. С людьми я старался быть честным. Я никого не убил, не ограбил, никого по миру не пустил. Хотя, есть человек, который считает, что я его обидел. Заходил он вчера посмотреть на то, как мне теперь плохо. Я видел в его глазах скрытое торжество, хотя слова, которые он мне при этом говорил, были словами сочувствия. Мол, что заслужил, то и получи, – вот, что было в его глазах. А разве я это заслужил? Такой ли уж я плохой человек, доктор? Вот вы как считаете?
Вот и устал я писать. Все об одном и том же. Все мысли. О справедливости. Может, и впрямь, признаться в том, что убил соседа и сесть в тюрьму? На ближайшие лет десять у меня будет крыша над головой и хоть какая-то еда. Идти-то мне некуда и не к кому. Вы скажите: какая глупость. В тюрьме не сахар. Там страшно. Глупость, да. Согласен. Но от отчаяния самые безумные мысли приходят мне в голову. И такая была: убить кого-нибудь и сесть в тюрьму. Брата, например. Я бы с удовольствием его грохнул. Я хочу кого-нибудь убить, я вам уже говорил. Мне просто необходимо найти объект для своей ненависти. Если бы Бог, хоть изредка спускался на землю, я выследил бы его и убил. С наслаждением. Он не должен раздавать кресты, которые нам нести не по силам. Я в безумном отчаянии. Не утешайте меня и не пытайтесь спасти. Я жалею сейчас только об одном: если в бутылке, которую выпил сосед, был яд, жаль, что я ее отдал. Очень жаль. Это была моя смерть. Но к большому моему несчастью она меня не нашла.
Остаюсь с уважением к вам.
Люба думала над этим письмом до вечера. Человеку свойственно заблуждаться. Когда он смотрит на окружающих, глаза его широко открыты, и люди такие, какие они есть. А себя он видит только в зеркало, и зеркало это кривое. Недостатки почему-то кажутся достоинствами, поступки, самые нелепые и смешные, достойными уважения, глупые слова умными и сказанными к месту. Варягин заблуждается насчет себя и брата. Это факт.
Она так задумалась, что не сразу сообразила: звонят в дверь. Стас, зайдя в прихожую, буркнул:
– Что так долго не открывала?
– Ты в плохом настроении? – насторожилась Люба. – Что-то случилось?
– Да так. В бутылке водки, которой Варягинского соседа отравили, яд нашли, – сказал он, пристраивая на вешалку куртку. – Вернее, сильнейший транквилизатор, который в сочетании с алкоголем дает просто-таки убойный эффект. Лошадиная доза.
– Да ты что?!
– Если бы он выпил ее не всю, был бы шанс спастись. Но сосед Варягина алкаш. Был, – мрачно добавил Стас. – Употребил всю, до капли. И не проснулся. Варягину срок светит. Надо только мотив найти. Но наверняка бабу не поделили.
– Варягин любит свою жену.
– А ты откуда знаешь?
Она тут же прикусила язык.
– Мой руки, и иди за стол, – пропела ласково.
Дождавшись
