нашей ситуации может случиться всякое, – разумно заметил Копылов, – поэтому и дается запасное время для выхода на связь. А потом, немцы мне доверяют…
– Чем это ты заслужил такое доверие? – стараясь скрыть откровенную неприязнь, спросил Романцев.
– Тут другое… Я ведь сам с Белоруссии, из оккупированной территории, и, по их разумению, должен вести себя примерно, потому что мать с отцом в Барановичах в качестве заложников остались. Правда, батя у меня своенравный мужик, Советскую власть не привечал. До сих пор удивляюсь, как его в лагеря не отправили…
– Было за что?
– Тут за один язык могли в Сибирь отправить! В нашем районе после двадцатых годов только одна церквушка осталась, да и ту потом разрушили. Вот он однажды при всех и сказал: «Пришли Советы, так даже помолиться негде!»
– А он верующий, что ли?
– Как сестра померла пять лет назад, очень сильно уверовал.
– А к немцам он как?
– А никак! Не скрою, немцев ждали. Всем хотелось каких-то перемен, потому что жилось очень плохо. И тут они объявились… Только хуже стало! Было одно ярмо на шее, а теперь сразу с пяток повесили. И если прежде свои как-то погоняли, так теперь еще и чужие. Признаюсь, у него на немцев большие надежды были, рассчитывал, что будет так, как при царе-батюшке. Он ведь зажиточным крестьянином считался. Мельницу имел… К нему со всей округи приезжали. А при Советской власти мельницу разрушили, только одни камни на берегу остались.
– А как он немцев встретил?
– Так же, как и многие у нас на селе… С почетом! Немцы приехали на мотоциклах, на машинах. А с ними бабы расфуфыренные были… Жены, наверное. Детишки с ними… Тут поселковые выскочили и орут: «Панночки приехали! Панночки приехали! Теперь жизнь наша наладится, совсем другой станет». Народ к ним навстречу вышел, и отец мой вместе с ними: в руках полотенце, хлеб-соль. Некоторые икону несли… А они построили всех, штаны сняли, облили всех из своих шлангов с головы до ног, похохотали, сели на свои мотоциклы и укатили… Вот такие нынче развлечения у новой власти. Поди пойми их шутки! Возможно, что в Германии это и смешно, вот только старикам и старухам, что вышли их встречать, как-то не до смеха было. Многие после того случая как-то сразу разочаровались в новой власти.
– Твой батя тоже?
– Он – один из первых.
– Интересные ты вещи рассказываешь, Копылов.
– Когда меня в разведшколу направили, так много пришлось о себе рассказать, о семье, об отце. Проверить им было несложно. Вот они и решили, что я именно тот человек, который им нужен.
– Ладно, разберемся, что к чему, – буркнул Романцев. – Караульный! – Когда в дверях предстал рослый красноармеец с карабином за спиной, он скомандовал: – Вот что, сержант, позови трех автоматчиков. Пусть обождут у входа.
– Слушаюсь! – взял под козырек дежурный и вышел из кабинета.
– Ну, чего сидишь? Поехали за рацией! Далеко отсюда?
– На машине где-то минут сорок будет.
До леса добрались за сорок пять минут.
