твоя поддержка, уж очень скверно было на душе.
– Я это знал, но ничего не мог поделать!
Наконец они вошли в отель. Эрнст тут же потребовал хороший номер. Подошел посыльный, взял чемодан, и они не спеша поднялись наверх.
Потом Эрнст открыл чемодан, вынул необходимые вещи и пошел в ванную. Расслабившись в теплой воде, он принялся откровенно рассказывать о своих злоключениях.
– Но как бы гнусно ни оборачивалось дело, – говорил он, – я, в сущности, никогда не сомневался, что все кончится хорошо. Я был уверен, что партия добьется своего. И она меня не подвела.
– Я чего-то не понимаю, – заметил Вилли, – ведь за первого встречного партия не будет вступаться, так?
– Ну конечно, – подтвердил Эрнст, энергично обтираясь мохнатой простыней. – Ну да, у меня есть заслуги и связи. А ты как думал. Я им помогал, когда работал в полиции. Заломон меня в беде не бросит. Теперь мои отношения с Францем стали еще теснее, – хвастался он.
Ужин принесли в номер, и Эрнст начал рассказывать, как он стал своим человеком в нацистской партии и что теперь он надеется жить на ее средства. Отсюда и новое пальто и мягкий вагон.
– И все это время ты скрывал от меня свою связь с нацистами? – удрученно вопрошал Вилли. Но Эрнст лишь хитро улыбался.
Когда речь шла о повседневной жизни, Вилли обычно соображал медленно, и сейчас он с трудом переваривал рассказ друга. «Значит, Эрнсту не только удалось избежать последствий того “мокрого дела”, он даже ухитрился извлечь из него пользу, – думал Вилли. – А мне нечем похвастаться. Как был, так и остался ассистентом в политическом отделе». Эрнст заметил, как омрачилось лицо друга, и довольно бесцеремонно спросил:
– Ну а деньги у тебя водятся?
– Найдутся, – пытаясь сохранить достоинство, ответил Вилли, – триста марок в месяц полиция мне гарантирует. Кое-что подрабатываю в частном сыске.
Эрнст помолчал и решил переменить тему разговора. Он стал объяснять, почему он приехал в Мюнхен и пригласил сюда Вилли. Оказалось, что завтра на большом партийном собрании в цирке «Кроне» его, возможно, смогут представить руководству и мюнхенским членам партии. Это очень важно, считал он.
– Франц Пфеффер фон Заломан прилетит из Берлина, чтобы самолично представить меня, – похвастался Эрнст, – тебе тоже там надо быть, может, удастся представить и тебя.
Вилли внимательно всматривался в лицо друга и все никак не мог понять, как обычный с виду парень мог добиться столь ощутимых успехов в жизни. А Эрнст между тем зевал и блаженно потягивался, лежа в кровати.
Вернувшись к себе в отель на Румфордштрассе, Вилли долго лежал без сна, размышляя об успехах Эрнста. «А деньги у него есть, это сразу видно, партия не хочет, чтобы он голодал. Только бы все закончилось благополучно», – думал он, прикрывая заботливостью свою зависть к другу.
Эрнст всегда старался устроить себе хорошую жизнь и при этом вечно попадал во всякие
